2
— Нет-нет, — попятилась я, не сводя глаз с друида, пристально смотревшего на меня.
И уже хотела было повернуться и бежать назад, досадуя, что не слишком запоминала дорогу. Конечно, портал между дубовой рощей и садом Кайдена я не открою, но сейчас главное скрыться от этого психа, думающего, что может заставить меня спокойно сунуть руку в кипяток. Я, конечно, девушка отчаянная, но не фанатичная настолько, чтобы поверить в исцеляющую магию Одхана!
— Дивона, не бойся, — примирительно сказал друид, протягивая открытые ладони. — Это была лишь шутка. Ведь, вы, люди, часто сочиняете о нас разные небылицы. И сами в них верите. А простой котёл для приготовления отваров называете котелком правды.
Мужчина говорил спокойно, но с горечью и обидой. Однако верить ему я не спешила, хотя понимала, что придётся сделать выбор: вернуться и договориться или броситься прочь и вечно скитаться по священной роще, которую наверняка населяет множество магических существ. Как пикси, к примеру.
— Откуда вам известно, что думают о вас люди? — спросила я, предчувствуя, что ответ мне не понравится.
— Правильно, Дивона. Фейри не такие уж чужаки в вашем мире. Когда-то это была и наша земля, — Одхан перестал обращать на меня внимание и занялся тем, что раскрыл принесённый мешочек, умещающийся на ладони, и бросил щепотку мелкой зелени в центр котла.
Вода булькнула и поменяла цвет. В чёрный отвар, продолжающий кипеть, друид кинул траву, сорванную под ногами, и пару листьев омелы из венка на голове. Содержимое котла, словно накормленный зверь, успокоилось, и только пар, поднимающийся к ветвям могучего сказочного дуба, говорил о том, что только сейчас оно кипело.
Пробормотав заклинание, Одхан достал из кармана зелёного балахона металлическую кружку и, зачерпнув отвар, поставив её на землю рядом с собой.
— Пусть остынет, — миролюбиво сказал он и на возражение, что я ни за что не собираюсь это пить, ответил: — Это для меня. Ну, так что решила?
— А если я откажусь помогать вам? — спросил я на всякий случай оставаясь там, где стояла. В спину больно впивались костлявые дубовые ветки.
— Я могу заставить тебя, но не стану. Терпение — добродетель не только в вашем мире, — пожал плечами Одхан и, стукнув ногой котёл, заставил его завалиться на бок, пролив содержимое на землю. Чёрная жидкость мгновенно впиталась, а трава на глазах пошла в рост, подтянувшись на пару сантиметров. — Лучше посмотрю, как надолго тебя хватит. Может, предложу помощь твоему мужу, а он в благодарность позволит мне в следующий раз выбрать ему в жёны более сговорчивую невесту.
Друид говорил всё это добродушным тоном, посмеиваясь и не забывая заниматься делом, но по коже пробежали мурашки. Такая простодушная, выплеснутая в лицо тирада, не нёсшая ни ненависти, ни озлобления, звучала ещё страшнее, потому что за ней угадывалась жестокая правда. Ничего личного, но дело прежде всего.
Да и зачем мне защищать Кайдена, который, если верить Одхану — а мужчина не казался лжецом, придумывающим на ходу — уморил трёх ни в чём не повинных девушек ради своих эгоистичных целей?!
— Так что там с моим мужем? — спросила я друида, усевшегося на землю в позе лотоса и попивающего приготовленный отвар, жмурясь от удовольствия, словно это чашка ароматного какао.
— Он был ранен холодным железом во время последнего визита к вам. Подробностями я не интересовался, только теперь он ослаб, болен, по-вашему, а вылечить его может только невинная дева из людей. Видимо, раны его серьёзны, раз вашей энергии не хватает, чтобы их затянуть. Когда она кончается, жена умирает. Но если Кайден не найдёт тут же новую, то жертва будет напрасной. А наши духи карают за такое.
