— Ты не знаешь, что я малолетка?
— Хлюпик ты. Джен… Доход, мы договорились, пополам. Не думаешь, что я поделю не поровну?
Я смотрю на него.
Доверчивостью я не страдаю и риск прекрасно понимаю, но тащиться к купцу мне лень. Цены я узнаю, прикинуть, сколько он мне приблизительно должен — смогу.
— Я ведь узнаю, — ухмыляюсь я. — И последствия, дядя, тебе не понравятся.
— Поглядите-ка, кто нам угрожает.
Даже если я пойду с дядей, при желании он меня обломает, ведь купец заплатит ему, а не нам. А что я докажу без официального договора?
На жадного дядя не похож…
Оставить бы пару кочанов себе, но не получится — они долго не хранятся. Дядя заключал договор заранее, не только чтобы гарантировать оплату, но и для того, чтобы купец заранее поискал зельевара, который сцедит и законсервирует полезный сок. Да там не только сок, там и кочерыжка, и листья — всё полезно.
В ход не идут только совсем маленькие кочаны, размером с кулак, и один такой я подхватываю — засушу и подвешу на цепочку как памятный трофей.
Дядя фыркает.
Махнув на прощание, я оставляю “Селёдку” на его попечение и выбираюсь через верхний люк
Вдохнув ночную прохладу, я поднимаю лицо к небу. Что с земли, что с летающего острова, звёзды одинаково далеки.
От причала к штабу я шагаю не торопясь, ловлю мгновения тишины. Напряжение постепенно отпускает. Говоря откровенно, вылет на “Селёдке” был одновременно и лишним, и очень интересным. Для меня открытие, что дукку можно “брить”, закладывая над поляной. Я-то была убеждена, что надо непременно садиться и выходить.
Я доплетаюсь до штаба.
Постоянно жить в клубе не то чтобы нельзя… Закуток для подремать устроен, но всё же воздухоплавательный клуб не гостиница, комфорта не будет. Я забираюсь на топчан, укрываюсь потрёпанным пледом. Несмотря на то, что я проветрилась, сон не идёт, я долго ворочаюсь с боку на бок.
Моя мечта, моя страсть — водить кораблики. Мне не нужны тяжёлые неповоротливые корыта с пассажирами. Моё — это акробатика на “Селёдке”. Но как я могу отдаться мечте, когда надо сесть в кресло главы Альянса и на волне едва не случившегося крушения продавить новые стандарты безопасности? Вот-вот, вопросы безопасности важнее.
Не будь на борту контролирующего артефакта, мы бы разбились без шансов.
Засыпаю я только под утро.
Ничего удивительного, что дрыхну я чуть ли не до обеда, просыпаюсь, когда день уже в разгаре.
Я выбираюсь из-под пледа, иду умываюсь и перебираюсь на кухню завтракать, причём завтрак не отличается от ужина, то же мясо на хлебе и чай. Я, как и вчера, сижу на подоконнике. Как и вчера, я вздрагиваю от громогласного:
— Ба! Кого я лицезрею… Джен-мерзавец!
— Командир! Так и не в то горло попасть может, — я отплёвываюсь от крошек.
— Ты, поганец, что вчера учудил, а?
— А?
Он про то, как я посадила парусник? Не похоже — глава клуба откровенно зол. Я мысленно перебираю, что я вчера делала и что могло пойти не так. На ум ничего не приходит. Узнать, что дядя Тар не сидел рядом, а рисковал у люка, командир точно не мог.
— “А”? Ну знаешь ли! Ты мне глазками не хлопай, невинность из себя не строй. За наглость не посмотрю, что ты у нас талант, вылетишь из клуба пинком без парусов.
— Что не так-то? — продолжаю недоумевать я.
— Продолжаем играть в несознаннку? Отлично! У нас через пятнадцать минут всё равно общий сбор, вот и перед всем клубом будешь объяснять, как ты додумался самовольно нырять в Бездну.
