– Так, дети, дайте пожрать. Потом будем выяснять, кто и куда пойдет замуж и во сколько лет, – прикрикнул на них Влад.
Он сильно пожалел, что теперь он баба, а не мужик. Сейчас бы накостылял этому Альбертику, мама не горюй, вот только нельзя этого делать, могут и полицию вызвать и санитаров. А детей в таком мире одних нельзя оставить, тем более они потеряли работу.
Доедали суп уже молча. Иванко после обеда сгреб все крошки со стола, высыпал в миску, плеснул туда горячей воды, побултыхал по стенкам и вылил себе все в рот.
– Ты не наелся? – изумленно спросил его Влад.
– Наелси, – кивнул мальчишка.
– Тогда зачем вот так сделал?
– Так чего добру пропадать? – удивился паренек, – Еда не должна отправляться в помойное ведро.
Любавка сидела на топчане и рассматривала купленную ткань.
– Это тебе на платье или на сарафан, или на что там еще, – кивнул Влад, – Вон косынка еще лежит, тоже тебе.
– Ой, спасибо, мамка, – кинулась девчонка обниматься, – Как хорошо, что ты сошла с ума, а то бы все деньги бате отдала, а он бы пропил.
– Какой приятный комплимент, – расхохотался Влад, – Только шить я не умею. Сама сможешь? И юбку мне тоже надо. Но только такую, как фартук, чтобы можно было скинуть в любой момент.
– Шить я умею, – ответила Любавка, поглаживая ручками новую ткань, – Сейчас я тебе такую юбку сошью, что все ахнут.
– А ты не пробовала к портнихе устроиться в помощницы? – спросил попаданец, рассматривая, как девочка стала раскладывать ткань на столе.
– Не возьмут, если не покажешь, хоть одну сшитую вещь. Они там и шовчики все смотрят, и покрой, – покачала головой Любавка.
– Ну, вот и покажешь им свое новое платье, или чего ты там сошьешь.
– Я попробую, – девочка серьезно посмотрела на мать, – Папка говорит, что если я пойду в портнихи, то зазнаюсь, сниму себе комнату и буду жить отдельно. Тогда за меня нельзя будет большой выкуп потребовать, да и замуж могут не взять. Лучше работать на грязной работе, чем стать зазнайкой.
– Ааааа, – простонал Влад, – Что за мракобесие.
Он почесал голову.
– Иванко, сгоняй за водой, я башку помою, чешется жутко, – сказал Влад и снова пошкрябал пятерней голову.
Стащил с себя косынку и дети ахнули.
– Мамка, где твоя коса? – с ужасом спросил Иванко.
– Отрезала этот вшивый домик.
– Нельзя, нельзя, что ты сделала? – запричитала Любавка, – Теперь батя может тебя из дома выгнать, только блудливым женам мужья космы отстригают, чтобы все видели, что они слабые на передок.
Влад выругался и снова на голову повязал косынку.
– Да плевать на вашего батю, на эти зверские порядки, на всю эту жесть беспросветную, – сорвался он, – Тащи воду, пацан, буду чертовых вшей изводить. Это не жизнь какая-то, а сплошное адовое мучение. Это меня за все мои грехи в такое место отправили, но вроде баб с детями никогда не обижал, только всегда старался защитить, да оберечь, да вот же наказание.
– Мамка, от вшей надо было голову дустом помазать или керосином, – вздохнула Любавка, – Да и чем они тебе помешали, у всех есть, а ты чем лучше?
Иванко взял ведро и убежал за водой. Девочка замолчала, поняв, что сейчас с матерью лучше не спорить. Она стала кроить ткань на юбку и напевать себе под нос песенку.
– Хоть бы батя сегодня поздно пришел и ничего не заметил, – тихо сказала она, – А то выдаст нам по первое число.
– А он обычно во сколько приходит? – спросил Влад, опять стянув косынку и пытаясь поймать вшу.
