«Поехали!» – затворил он глаза, чуть взглотнув рвотным рефлексом от помутнения, вызванного полной синхронизацией с созданием в глубине разума виртуального конструкта Энграммы, голографического куба, разом отображающего на гранях поступающую информацию с оптики. Тошнота усилилась! Еще бы ведь в зрительный отдел мозга влезла сотрясающаяся манёврами пируэтов дронов картинка разом с трех камер. Теперь БПЛА не были техникой, набором микросхем гироскопов, плат и электронных турбин, они стали частью самого юноши, повинуясь разуму, ровно конечностям.
Две пташки, закрепленные протоколами за стримерами, он оставил без внимания, а с третьей пристально окинул место будущего стрима.
Покорёженные временем и запустением укрепления, редуты металлических двухметровых стен с косами колючей проволоки, на углах по всем канонам фортификации, разбавленные бетонными приземистыми дотами, зыркающими в амбразуры омертвевшими автоматическими турелями или пулемётами.
Модульные казарменные и штабные помещения, приютившие на кровле шапки перегнившей листвы, несколько остовов машин слева на девять, со стороны с трех часов небольшой лабиринт транспортных контейнеров и, конечно, ангар по центру, в коем властвовал мрак. Сменив спектральные диапазоны в инфракрасный спектр, он, сбавив высоту, пронесся над кучей старых камуфлированных брезентов в чуть раздавшиеся створы, негаданное обнаружив там не какой-либо склад, а вторую дверь, накрепко сидящие в цементе гермоврата, округлый шлюз внушительного интригующего вида.
Доп. системы дрона, в частности, акустические и телеметрические сканеры в виртуальной энграмме осветились тревожным оповещением о приближающихся объектах. Быстро набрав высоту, Рийго пометил для команды нескольких противников, старых образцов опричников, едва ковыляющих, сбиваясь моторикой, по аванпосту. Выглядели механические роботизированные солдаты в подтверждение слов Агидель совсем не важно: почти разваливающиеся корпуса, кажущие из разошедшихся стыками или вовсе отвалившихся внешних элементов высокотехнологичное нутро, а где и шасси эндоскелета.
– Заложи-ка еще кружок, восьмипроцентный ты наш, – в бусинке гарнитуры раздался голос ведущей, намекнувший о поощрении за проявленную инициативу.
Рийго снова облетел аванпост на достаточно низкой высоте, пометив маячками в общей сложности двенадцать пехотных единиц, последняя, сбросив ржу, припав скрежетом на колено, открыла огонь со старого автомата, всё-таки определив встроенными датчиками воздушную угрозу, заставив БПЛА, вышвырнув оператора из кресла пилота, действовать по вшитым в систему протоколам, выполнив виртуозные пируэты воздушного маневрирования, уходя из-под длинных очередей да дальности сканирующих устройств опричника.
«Не знал! Чертовки классный софт!» – покачал головой Рийго, поморщившись промашке, вводя удаленные коррективы на правах администратора разом во все дроны, исключая возможность программной неразберихи.
– Гляди-ка, очнулись, голубчики! Ну, поехали! Начинай сьемку! – незнамо почему, но именно эти слова побудили Рийго переключиться на камеру за плечом Агидель, прижавшейся за металлической преградой напротив Ловкача.
Череда разрывов, сопровождаемых хлопками, и добротный искорёженный шмат панелей отлетел в сторону, а в заволочённую дымной паволокой пробоину периметра ринулся Ловкач, следом девушка. Действовали они, к удивлению Рийго, как спецназовцы из боевиков, как-то крест-накрест разойдясь в противоположные стороны друг от друга, плавно скользя в полуприседе меж стенами и штабелями контейнеров, водя сторонами оружием.
