Через неделю зарплата иссякла. Я совершенно не умею экономить.
Что хорошо в работе ассистента кафедры на полставки, так это наличие свободного времени. Я позвонил в бюро переводов «Кипарис», затем позвонил в бюро переводов «Рамсес», потом позвонил в бюро переводов «Посол», и позвонил в бюро переводов «Йеп», и позвонил в бюро переводов «Азбука». Предварительно я разослал им свое резюме, где наврал с три короба про нефтяные компании, постоянные командировки и переговоры. Мне отвечали монотонные женские и мужские голоса, не имеющие ничего общего с состраданием: «Работы нет; мы с вами свяжемся; мы будем иметь в виду; спасибо, что позвонили, при первом же удобном случае; у нас есть свои штатные переводчики!»
Сколько же переводчиков арабского языка в Киеве?! Вагон и тележка. Университеты – фабрики бесполезных профессий, тьфу!
После неудачи с переводческими конторами я решил попытать счастья в агентстве знакомств с пестрым названием «Орхидея любви» и рядом других агентств, которые занимались сводничеством украинских невест и престарелых, богатых и не очень иностранцев. У них также не было работы. В институте я частенько переводил паспорта, свидетельства о рождении и разного рода бюрократические справки для сводников. Они не отказывали мне, нет, трубки брали только женщины, и, судя по голосам, очень миловидные женщины, в сладких голосах сводниц было куда больше утешения и сострадания. Я кутался в эти голоса, будто в пуховое одеяло морозной ночью. Одна дамочка из «Сиреневого прибоя» назвала несколько раз меня милым и дорогим, она даже сказала, что ей очень жаль и в случае чего я буду первым, к кому она обратится.
Разыскав в Интернете реквизиты посольств Ирака, Саудовской Аравии, Бахрейна, Ливии и других арабских стран, я после работы отправлялся в эти самые посольства и просиживал в приемных, словно в ожидании зубного врача. Можно было целый день просидеть и не дождаться от посла или хотя бы заместителя посла благосклонности. Под конец посольского рабочего дня ко мне выходили какие-то мелкие дипломатики и со скучающими рожами сообщали, что сегодня ничего не выйдет. Да и завтра ничего не получится. У нас нет для вас места. У нас свои переводчики. Целых три штуки.
Да вы что, издеваетесь, что ли?! Сколько же вы наштамповали переводчиков?!
Больше всего мне не понравился прием в сирийском посольстве. Мало того, что я прождал на улице возле будки охранника два часа, как попрошайка, так на меня еще и наорала секретарша – дамочка пышных форм, прикидывающаяся арабкой. На мою просьбу о чашечке кофе она подхватилась со стула и выпучила глаза.
– Здесь вам не кафе!
– А где же хваленое арабское гостеприимство? – поинтересовался я и вышел вон, размахивая от злости дерматиновым портфельчиком.
Нет, ну вы видели, чтобы арабская женщина себя так вела? Арабская женщина не кричит на мужчину, арабская женщина – кроткая и рассудительная. Арабская женщина осознает мужскую силу, преклоняется пред ней, арабская женщина подает кофе. Поистине, только мужчина может повышать голос, а не эта вот… Нет, все-таки нам следует кое-чему поучиться у арабов! Мне хотелось ей сказать, что до арабки ей очень далеко!
Только портфельчик мог быть моим другом, только он мне соболезновал, только он знал правду о моих мытарствах и переживаниях.
Хвала небесам, срок действия проездного на метро еще не истек, и мне не приходилось добираться в КИМО пешком. Я мог бы взять взаймы у сестры или родителей, но это бы стало серьезным ударом по моей независимости. Сестра и мать названивали мне буквально каждый вечер, я не отвечал на звонки и посылал им эсэмэски, мол, извините, сейчас очень занят, сейчас как раз сижу на важных переговорах, не могу говорить, да-да, переговоры затянутся до поздней ночи.
