–Алексей, ты военный, убей меня нахер, а… ну что я за чмо. Блевать от себя тянет.
– Блевать это правильно. Убивать неправильно! – встрял вдруг Миша.
Тоже мне гуманист в ментовской шкуре. Но злиться на мусора не хотелось совсем.
– Миш, ты ж мент, что в таких случаях делают, если много людей эвакуируют, куда их везут?
– В кризисные центры везут, в больницы большие. Из Батыйска автобусы отправляли до военной базы.
– До куууда? – Олег и Алексей хором крикнули, и эхо разнесло их голоса по тёмной пустой улице.
– До военной базы, в 100 кэмэ от Батыйска, там полигон ещё.
– Так ты чо, пёс, молчал??? Мы почему туда не поехали? Там же все выжившие могли быть.
– Нет там никого живого! – Михаил отчеканил уверенно, как рапорт.
– Ты откуда знаешь? Ты в моей будке валялся! – Олег нашёл повод сорвать злость.
– Я знаю! – сказал Миша и выпрямился. Впервые он показался им не зелёной плесенью в погонах, не юнцом на мусорской службе – профи. Точно всё знающий, обладающий тайным знанием о произошедшем. Ведь по нему видно, что знает. Знает точно. Откуда только…
Алексей и Олег трясли б его как грушу и вытрясли б, уж будь уверен. Но в свете фар к ним кто-то приближался. Быстро.
Молоденькая совсем девочка толкала перед собой коляску с живым ребёнком. Мужики замерли. Уж больно нереально выглядела тонкая фигурка с коляской посреди безумия мёртвого мегаполиса.
– Привет, мамочка! – Миша хотел изобразить лёгкое дружелюбие, но в темноте выглядел как маньяк.
– Я не мамочка, я няня. Таня. А это Паша. Родители…
Можно было не договаривать, всё и так понятно. На свет фар побежала перепуганная молодая няня-Таня с, кажется, годовалым малышом. Грязная, зарёванная, а мальчик – ничего. Сидит, насупился бутузик.
Олег подошёл к коляске, посмотрел на спящего, похожего на куклу малыша. Вот жизнь и спросила. Будто кто-то сверху увидел, что ему, Олегу по-настоящему, по-пацански стало стыдно за того, кого он трусливо бросил и теперь привёл этого – а ну, покажи, как бы смог, если б курвой не был? Олег расстегнул куртку, взял Павлика на руки и завернул ребёнка в полы. Потом прямым шагом направился к газели и залез внутрь. Уже оттуда остальные услышали:
– Всё! Поехали к нашим, ночь на дворе.
7.
Парковка перед торговым центром встретила картиной фантастической и идиллической одновременно. Посреди площади стояло два мангала, светящихся красными горячими углями. На решётках стояли котелки и кастрюли. На рыбацком ящике сидел одетый тепло как эскимос Санёк с большущим чёрным автоматом. У его ног хрустела желатиновой косточкой довольная Псинка. Витя и Алиса раскладывали по пластиковым бельевым корзинам банки, кульки и свёртки, Ильинична шустрой тенью перемещалась от парочки к мангалам, помешивала, досыпала, пробовала еду, которая невозможно соблазнительно пахла. А возле машины дремал в раскладном стуле здоровенный мужик, настолько огромный, что издалека напоминал сказочного великана.
Встреча была радостной. Удивительно, как за несколько дней чужие люди успевают привыкнуть друг к другу. С новичками знакомились горячо, обнимали, утешительно гладили по спине. Олег лишь мельком показал, что за чудо сопит у него в куртке и уселся ближе к теплу. Он боялся разбудить кроху, крепко державшего складку Олегова свитера в кулачке. Спутники только переглядывались и улыбались друг другу. Таня с недоверием косилась на незнакомца, выхватившего у неё ребёнка. Хотела забрать, но Алексей остановил: «Дай ему подержать, его совесть мучит, а так он пацан не злой!»
