Быстро смекнув, он переключился с банту на суахили. Увы, этот многомиллионный язык, столь широко распространенный на африканском континенте, был почему-то совершенно незнаком жителям Паялы. Ответом негру были непонимающие взгляды. Тот снова поменял язык, в этот раз – на креольский диалект французского. Диалект оказался настолько причудливым, что даже учительница французского не разобрала ни слова. Все больше нервничая, негр сказал несколько предложений по-арабски. Отчаявшись, попробовал говорить на фламандском, который кое-как выучил за время экуменических путешествий в Бельгию.
Результат – ноль. Никто не понимал ни бельмеса. В этих глухих краях говорили только на шведском и финском.
Окончательно подавленный, негр решил сменить язык в последний раз. Рявкнул так, что задрожали хоры, разбудив задремавшую тетку и напугав младенца, – тот запищал, но ему дали пошелестеть листками церковной Библии, и он успокоился. Тут со скамьи передо мной поднялся Ниила и что-то крикнул в ответ.
В церкви воцарилась гробовая тишина. Вся паства обернулась и уставилась на нахального молокососа. Сверкающие белки негра обратились к мальчику, но тот уже был усажен на место мощным тычком Исака. Африканец поднял ладонь, приказывая Исаку остановиться, и ладонь у него была поразительно светлая. Исак почувствовал взгляд и отпустил сына.
– Ĉu vi komprenas kion mi diras? – спросил негр.
– Mi komprenas ĉion, – ответил Ниила.
– Venu ĉi tien, mia knabo. Venu ĉi tien al mi.
Ниила нерешительно пробрался вдоль скамьи и остановился в проходе. Секунду казалось, что он хочет слинять. Африканец велел ему приблизиться, поманив белой ладонью. Чувствуя, что все смотрят на него, Ниила сделал несколько неуверенных шагов. Ссутулившись, прокрался и встал перед кафедрой, забитый мальчишка с уродливо ощипанной головой. Негр помог парнишке взойти по ступенькам. Ниила едва доставал до края, но негр крепко обнял его и взял на руки. Держа как агнца. Дрожащим голосом возобновил прерванную молитву.
– Dio nia, kiu aŭskultas niajn preĝojn…
– Отец наш, Ты услышал наши молитвы, – принялся бойко переводить Ниила. – Сегодня Ты послал нам мальчика. Хвала Тебе, Господи, хвала Тебе…
Ниила понял все, до единого слова. Паяльцы внимали как громом пораженные, а Ниила перевел проповедь до конца. Родители Ниилы, его братья и сестры застыли, точно каменные истуканы, с испуганными лицами. Они были поражены, они понимали, что на их глазах свершилось Божественное чудо. Многие в церкви рыдали от умиления, все были тронуты до глубины сердца. Ликующий шепот пробежал по рядам и вскоре охватил всю церковь. Знак милости! Чудо!
Я же никак не мог взять в толк. Как мог негр знать наш секретный язык? Ведь это был именно тот язык, на котором я общался с Ниилой.
Об этой новости много потом говорили, и не только среди верующих. Еще долго нам звонили из газет и с телевидения, хотели взять интервью, но Исак не разрешил.
Сам я встретился с Ниилой только пару дней спустя. После обеда он как всегда незаметно проскользнул к нам в кухню, все еще напуганный случившимся. Мать дала нам по бутерброду, мы стали жевать. Ниила то и дело как-то напряженно прислушивался.
Как обычно, фоном бубнило радио. Тут меня осенило, и я добавил громкости.
– Ĝis reaŭdo!
Я аж подпрыгнул. Наш секретный язык! Проиграла короткая мелодия, и диктор сказал:
– Вы только что прослушали сегодняшний урок эсперанто.
