Взволнованная и взбудораженная, я некоторое время не вспоминала о гипотетическом предложении Ромы. А когда – уже на рабочем месте – вспомнила, мысль показалась уже далекой и не такой пугающей. Никакой уверенности в том, что он и правда сегодня преподнесет мне кольцо, быть не может, ее неоткуда взять. Света, которая не знакома ни с Ромой, ни с историей наших отношений и не так давно знакома со мной, брякнула, а я и послушала. Чепуха, надо выбросить из головы.
В холдинг входило несколько изданий, и вычитывать требовалось каждый материал, в том числе посты в соцсетях, поэтому корректоров была целая команда. Случалось, мы зашивались даже все вместе. Тот день был не самым сложным, но и не из легких, а телефон постоянно вибрировал. Отвлекаясь снова и снова, я не знала, чего хочу больше: вернуться к делам и поскорее их закончить или дослушать/дочитать очередное доброе пожелание.
Кроме Пашиного, все поздравления были ожидаемыми. Следующее внезапное поступило только к концу рабочего дня.
Мне оставалось доделать не так много, когда я с неудовольствием обнаружила, что смартфон не провибрировал коротко, а зажужжал протяжно и требовательно. Неужели человеку самому не лень звонить? Вполне достаточно было прислать СМС или написать в соцсети!
Но стоило посмотреть на экран, легкое раздражение как рукой сняло.
– Октябрина! Поверить не могу, – выдохнула я в трубку.
– Ну здравствуй, моя дорогая попутчица.
Удивительно, насколько я была рада слышать ее голос.
В последний день тура мы в полушутку обменялись ценной информацией о датах нашего рождения, в октябре я поздравила ее и поболтала с ней буквально пару минут – она ждала гостей. К тому времени я не успела отпустить… Золотое кольцо. Еще вспоминала постоянно, еще переворачивалось все внутри от каждой мелочи, которая хотя бы опосредованно ассоциировалась с теми днями. Большие автобусы, Ляпис Трубецкой по радио, прогулка по набережной, велосипедист в парке, да даже церковь неподалеку от моего нового дома. Наверное, я уцепилась за день рождения Октябрины как за шанс ненадолго протянуть ниточку к нашему туру.
Но, как я уже заметила, переезд, рабочие хлопоты и время все-таки сделали свое дело, и нужда общаться со старушкой тоже как будто отпала. С тех пор мы ни разу не созванивались. Почему же этот бодрый голос в трубке, этот знакомый безапелляционный тон заставили меня просиять?
– Зачем звоню, ты сама знаешь – поздравить.
– Спасибо вам…
– Не буду утомлять пожеланиями, тебе наверняка уже много чего нажелали. Расскажи только в двух словах, как ты. На ту работу взяли?
– Взяли, я вполне довольна. – Я вышла из кабинета – ничего крамольного вроде не произнесла, но беседа все равно была не для ушей коллег.
– И времени на то, чего правда хочется, хватает?
– Мне ничего особо не… то есть я имела в виду – если… когда уж чего-то захочется… короче, да, хватает. Да и отпуск скоро. Я на него к апрелю наработаю – может, сразу и отгуляю.
– Рада. А Римма как поживает?
Октябрина даже помнила, как зовут мою сестру! Только что-то подсказывало мне, что узнать старушка желает не совсем о ней.
– Неплохо, – осторожно ответила я.
– И ее жених?..
Ну конечно. Октябрину интересовал наш мнимый треугольник (громко сказано, всего-то три сцены с поцелуями на разных странных фонах) и его тупые углы.
– Он больше не жених. Там все сложно. Не буду сплетничать. Вы-то как?
