- Ты чего там ругался? - спросила я, - Что-то пошло не так?
- Да нет. Просто...
- Что?
- Какого чёрта?! Где моё тело?! Откуда вот эта дохлятина взялась? - он присел на стул, переводя дух, - Ты глянь - он задрал штанину, - как на таких тощих костылях вообще ходить можно? Чуть поработал - все конечности трясутся.
- Не забывай, что ты травмирован. Не стоит много от себя требовать. - я просто не знала, что ещё сказать. Что мы со всем разберёмся и вернём свои, простите, как-то странно это произносить, тела? Так нет ни малейшей в том уверенности, как нет и объяснений. Крутится что-то в голове, а уловить никак не могу.
- Ладно, проехали. - буркнул он. Снова молча психанул и, фыркая, пошёл обратно на кухню.
- Ты куда? - успела спросить я.
- За кипятком. - ворчливо донеслось оттуда.
- Так. Тряпки. - вернувшись с горячей водой, он снова озадаченно замер на месте.
- А на кухне? Полотенца?
- На кухне такой сифилис, что то, что подразумевается под полотенцами - в руки взять страшно. Будем рвать простынь. - решительно отрезал он.
Я прекратила пререкания. Тем более, что приближался момент, когда надо будет и в самом деле мыться. А я вообще никак не могла представить, как смогу это сделать.
- Давай, сначала тебя. - Александр уже развёл воду и приготовил ветошь.
- Я сейчас. Я попробую. - начала пытаться подняться, борясь с головокружением и тошнотой.
- Лежи давай - я помою.
- Как? Нет. - возразила я, совершенно растерявшись, - Нет, погоди... Надо что-то придумать.
В этот момент просто не знала, как быть. Чужой человек, к тому же мужчина будет сейчас шоркать меня тряпкой? Уверенна, ему эта процедура не доставит ни малейшего удовольствия - много радости мыть постороннюю лежачую тётку. Да и самому уже, наверняка, шевелиться тяжело - вон сколько дел переделал. Да и вообще... А мне каково!... Короче, не знаю, как объяснить. Мысли и чувства кипятком обжигали сознание. Стыдно было - до слёз.
- Успокойся. - совсем с другой интонацией - без раздражения и ненужного сочувствия сказал он, - Так случилось. Это просто надо сделать.
- Фу-ух. - выдохнула сдерживаемые слёзы я.
- Не переживай. - он посмотрел в мои глаза своими серыми, полным понимания.
И я всё-таки заплакала. От беспомощности, от злости и... от благодарности.
- Так, всё. - ободряюще-деловитым тоном начал он, - Давай, что сможешь - сама, я отвернусь, остальное - я. Только тряпки ты всё равно полоскать не сможешь. И снять эти обмотки древней мумии - тоже. Вот так, давай полулёжа. - Саша сгондобил под спину небольшую горку и устроил меня на ней.
- Стой, - осенило меня, - сперва развесь смену белья у печки - хоть немного просохнет.
Он цокнул языком и с улыбкой уставился в мою сторону.
- И чего ты раньше молчала? Уже бы давно всё согрелось и просохло. - он поднял тряпки и взялся трясти их, пристраивая у печки, попутно излагая свои мысли, - Тебе голову хорошо стрясло. Я помню, было дело, - лёжа, вроде, ещё ничего, а стоя, и даже сидя - совсем труба.
Эта помывка стоила мне пары лет жизни - ей богу. Саша и в самом деле старался не смущать меня, как мог, спокойно промывая за мной использованные "полотенца".
Наконец, до чего могла добраться, было оттёрто. Не идеально, конечно, но терпимо. Приподняв и поддерживая под спину, Александр натёр её и помог натянуть успевшую немного проветриться, относительно свежую сорочку, выдернув из под меня изрядно промокшую во время водных процедур старую простынь.
