Можете себе представить, что это была за фантастическая идея – подобрать ему одежду по размеру. С брюками он ещё как-то обходился – попросту подгибал их на нужную длину и вручную подшивал, – но вот, скажем, о такой необходимой денди вещи, как пиджак, можно было смело забыть. У них либо свисали до колен рукава, либо они попросту не сходились на пузе. Приходилось перебиваться свитерами, хоть и дорогими, из ангорки. А Порочестер, в душе – истый стиляга, мечтал о костюме, хотя бы об одном настоящем костюме по фигуре. Но заставить себя пойти в ателье не мог. Отдавать своё несовершенство в чужие руки казалось ему слишком унизительным.
И вот, наконец, он встретил меня…
Едва я понял, к чему он клонит, как у меня внутри всё загорелось. Это было нужно скорее мне, чем ему. Мне давно пора было встряхнуться. Впервые в жизни сделать что-то не для себя, хотя бы попытаться… – это грозило стать интересным и незабываемым приключением.
А у Порочестера, оказывается, и отрез был уже припасён – купил по случаю. Пять метров розовой итальянской джинсы. Плюс такого же цвета кружево для отделки.
Очень трогательно.
Конечно, риск тут присутствовал, и немалый. Швец, или как это ещё сказать, из меня неизрядный. Если я попросту испорчу его материю, видимо недешёвую – что тогда?.. Но Мистер Порочестер пообещал, что в любом случае не оскорбит меня претензиями – и в честь нашей дружбы будет с радостью носить всё, что бы я ни сотворил.
Подумав, он заметил, что даже и наоборот – чем изделие получится хуже, тем лучше. Ибо в идеально сшитой вещи, как и в любом идеале, есть что-то от виртуальности, что-то безлико-общее, чужое, равнодушное – тогда как любой дефект, пропорционально степени ужасности, будет удваивать, утраивать, удесятерять ощущение реализма!.. Особенно хорошо (со свистом нёсся на крыльях мысли мой друг), если изъян будет не только внешне заметен, – но чтоб ему, Порочестеру, ещё и где-то что-то натирало. Тогда виртуальная реальность будет окончательно побеждена – ощущение натуральности, живости, почти физиологичности нашего знакомства будет сопровождать одетого в костюм Порочестера повсюду, куда бы он ни пошёл.
Возразить на его логику было нечего.
И вот мы сидим в уютной гостиной с розовым диваном и бронзовыми бра, посасываем «Курвуазье», – а я, хоть и держусь бодрячком, не без опаски думаю о том, что нам предстоит. Очень важное дело – снятие с Порочестера мерок. Для меня это в новинку. До сей поры я обмерял только самого себя – и теперь не могу не ощущать волнения перед выпавшей мне ответственностью.
Если б ещё мы были примерно схожей комплекции!.. Я бы выкопал в недрах антресолей старые выкройки, приноровил их под клиента, и всё было бы тип-топ. Но, как назло, по части внешности мы с моим другом – полные антиподы. С родственными душами это, говорят, случается.
– Ну что ж, – говорю я, не без сожаления возвращая на столик полупустой бокал. – Приступим?
– Что ж, – в тон мне вздыхает Порочестер, осторожно, сосредоточенно, двумя пухлыми пальчиками устраивая недокуренную «блэчину» в узкий паз фарфоровой пепельницы. Он чуть дрожит. На крупном одутловатом лице медленно проступают багровые пятна. Видно, что и он, как и я, тоже одновременно хочет и немного стесняется предстоящего действа.
Поздно, голубчик.
Боюсь, зрелище было ещё то – меня так и подмывало тайком пристроить куда-нибудь видеокамеру, чтоб назавтра, как это водится у нас, у молодёжи, разместить ролик на «ютубе». Два облезлых, пожёванных жизнью мужика, один на полторы головы выше другого, стоят посреди комнаты – и первый, немного нервничая, обмеряет второго обтрёпанным сантиметром, ещё бабушкиным, но крепким. Хоть и не без скрипа, но дело двигалось. Благодаря его компактности рост я измерил без труда. Некоторые сложности возникли с окружностями груди и талии, ибо Порочестер до ужаса боялся щекотки. Но, собравшись и сосредоточившись, мы и это одолели (а что делать? Хочешь отведать реальности – так терпи). Хихиканье иного рода, но тоже нервное, вызвала у нас так называемая «высота сидения», когда я посадил его на табуретку и мерил сзади от талии вниз – в этом и вправду есть что-то комическое и слегка непристойное.
