- Люди - это не вещи, Кейн, - как я ни стараюсь не выдавать своего негодования, мой голос начинает дрожать. - Что значит забрать? Я что, пачка сигарет или ручка, которую можно просто сунуть в карман и унести, куда вздумается?
Кейна мои слова явно забавляют. Он облокачивается на край стола и, расстегнув пуговицу на пиджаке, с подобием ухмылки на ярких губах кивает:
- Верно подмечено, Эрика. Станешь чем-то вроде моей карманной ручки.
Больше я терпеть не намерена. Мало того что он, очевидно, заманил меня в свой офис под предлогом липового собеседования, так он еще и открыто унижает меня.
- Я ухожу, - резко взмываю с кресла, но в ту же секунду две стальные руки перехватывают мои плечи и, больно сдавив, фиксируют на месте.
- Ты выслушаешь меня до конца, - холодно произносит Кейн, царапая мое лицо льдинами взгляда. - Потом поедешь домой, соберешь необходимые вещи и будешь ждать, когда мой водитель тебя заберет. В противном случае твоего брата, который наивно полагает, что я не знаю о том, что он месяц прячется по отелям Вайоминга, найдут на помойке с простреленной головой.
И пока я безуспешно сглатываю ужас и подкатывающую к горлу тошноту, усиливающиеся давлением пальцев на моей коже, Кейн добавляет:
- И пусть это не мои методы, но ведь для лучшего друга можно сделать исключение, правда?
- В кого ты превратился? - шепчу, все еще не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Что человек, который был гостем у нас дома и который знал мою семью, способен угрожать моему брату смертью и шантажировать ей меня.
- Превратился? - Кейн слегка приподнимает брови, демонстрируя удивление. - Я всегда тяготел к справедливости.
Он отпускает мои плечи, и я, как выброшенный камень, падаю в кресло.
- Не советую идти в полицию, - невозмутимо продолжает Кейн, словно дает инструкцию о том, как мне найти нужную улицу. - Хотя ты можешь попытаться, чтобы получить представление о безвыходности своего положения.
- И чем я буду заниматься у тебя? - уточняю пересохшими губами. - Стирать твои рубашки? Выгуливать твоих собак?
- Мои рубашки стирает домработница, и собак у меня нет, - жестко разбивает мои предположения Кейн. - Я планирую тебя трахать, пока ты мне не надоешь. Мы ведь с тобой так много всего не попробовали.
Огонь от унизительности и издевки его слов опаляет лицо, заставляя кулаки сжиматься. Как он может так со мной? Как вообще можно быть таким жестоким с человеком, который не сделал тебе ничего плохого?
- Мы бы могли начать прямо сейчас, но, боюсь, у меня нет на это времени, - застегнув пуговицу, Кейн обходит стол и возвращается в кресло. - Ты можешь идти. Водитель заедет за тобой в девять.
Меня штормит и в горле невыносимо сухо, когда я, опираясь на подлокотники кресла, встаю и, прижав к груди сумку, иду к выходу. Мне нужно покинуть это здание, вернуться домой и решить, как быть дальше. А здесь, рядом с ним, я просто не могу думать.
- Передай мои благодарности Кристин, - вонзается мне в спину. - Она всегда была редкой дурой.
6. 6
Едва я переступаю порог нашей с Кристин квартиры, необходимость держать эмоции под контролем исчезает, и я тихо оседаю по стенке прихожей. Я словно нахожусь в дурном сне, от которого никак не могу очнуться: вонзаю ногти в ладони и дергаю волосы, но морок не отступает, оставляя меня наедине с угрозой Кейна и моим отчаянием.
Сделав несколько глубоких вдохов, приказываю взять себя в руки и лезу во внутренний карман сумки за телефоном. Мне нужно позвонить Артуру и потребовать объяснений. В душе теплится надежда, что Кейн просто меня разыграл, и брат, помучив меня пару минут, признается, что это была всего лишь их шутка. Горько усмехнувшись, я отпинываю от себя эту иллюзию вместе со звуком сбрасываемой туфли. Мужчина, которого я сегодня встретила, точно не из тех, кто снизойдет до чего-то настолько человеческого, как шутка или розыгрыш.
