Как только он покидает спальню, мой триумф того, что весь вечер Кейн вел себя со мной, словно я ему небезразлична, улетучивается после этого механического действа. Позволив на несколько минут скатиться в жалость к себе и самобичевание, иду в душ и, облачившись в привезенную футболку, заменяющую мне пижаму, залезаю в кровать. Но сон совсем ко мне не идет, оставляя меня наедине с воспоминаниями сегодняшнего вечера: влюбленными глазами Алексы, десятками лиц гостей, которым Кейн меня представлял, теплом его руки на моей талии и надеждой, упрямо не желающей покидать мою душу. Надеждой на то, что проявленные уважение и забота - больше, чем просто дань хорошим манерам, и Кейн действительно что-то ко мне испытывает, даже если сам это не осознает.
Я ворочаюсь около часа и в конце концов решаю выйти из комнаты, чтобы выпить воды. Когда я долго не могла уснуть, мама всегда заставляла меня выпить стакан, говоря, что вода успокаивает нервы.
Оказавшись в темноте гостиной, оглядываюсь в поиске холодильника, но почти сразу забываю о нем, когда замечаю приоткрытую дверь в тот самый кабинет и Кейна, сидящего за ноутбуком. Работает? Так поздно? На часах ведь глубоко за полночь.
Дав себе секунду на раздумья, оттягиваю футболку ниже, чтобы максимально прикрыть бедра, и решительно шагаю к широкой полоске пробивающегося света.
- Я думала, ты достаточно поработал на сегодняшнем мероприятии, - переступаю порог кабинета и, поймав на себе недовольный взгляд из-под приподнятых бровей, поясняю: - Подписать контракт на дне рождения - чем не работа?
- Значит, мне необходимо еще поработать, - строго говорит Кейн. - Иди спать.
Несмотря на суровость тона, он совсем не выглядит грозным - скорее озабоченным и уставшим, и я, повинуясь упрямому желанию не оставлять его, направляюсь к столу. Стараюсь идти бесшумно, чтобы не выступать раздражителем тишины, обхожу кресло и встаю у Кейна за спиной. Он продолжает сидеть неподвижно, изучая содержимое экрана, словно не замечает меня, поэтому, немного осмелев, я кладу на его плечо одну ладонь, чтобы проверить реакцию на свою самовольность. Реакции не следует, как, впрочем, и возражений, поэтому я осторожно опускаю вторую. Мышцы под моими пальцами обжигают через рубашку и тверды настолько, что, кажется, не смягчатся, даже если надавить на них с силой.
Помедлив несколько секунд, чтобы дать Кейну и заодно себе привыкнуть к новому взаимодействию между нами, начинаю осторожно растирать его плечи, как однажды делала массажистка в салоне, в который меня затащила Кристин.
Кейн не перестает щелкать пальцами по клавиатуре ноутбука, пока я делаю свой первый неловкий массаж, но то, что он не пытается отстраниться, наполняет меня уверенностью, что ему мои прикосновения приятны.
Осмелев, перемещаю пальцы ему на шею и подушечками пробегаюсь по позвонкам, задевая линию роста волос, после чего вновь возвращаюсь к плечам, растирая их и сжимая ладонями в попытке дать им расслабление. Запах его кожи, смешанный со шлейфом парфюма, оседает на пальцах, отчего кончики начинает покалывать, а по телу прокатывается жар, словно его запах способен миновать любой защитный барьер и проникнуть мне в кровь.
Вновь перемещаю ладони на шею, но рука Кейна перехватывает мое запястье и резко выдергивает из-за кресла, отчего я оказываюсь зажатой между его коленями и столом. Не дав повернуться, он задирает мою футболку и дергает белье вниз, свободной рукой пригвождая меня к столешнице.
