Продолжай, думаю я, и мне интересно, насколько послушно она выполнит мои приказы – те, которые я произнес, и те, которых я не произносил.
Она закусывает губу и отворачивается, а потом медленно стягивает рубашку через голову. Немного поколебавшись, она роняет ее на пол. Потом замирает, и мне кажется, что она уже подумывает о том, чтобы отступить. Но она не отступает.
Раздается звук расстегивающейся молнии, и она сбрасывает юбку. Тоненькие красные трусики не скрывают идеальной формы ее задницы.
Господи, она совершенна!
– И бюстгальтер тоже, – напоминаю я, когда она опускает руки.
Она снова оглядывается на меня, прежде чем расстегнуть бюстгальтер и снять его. Он присоединяется к кучке одежды, уже лежащей на полу. Она берется за резинку трусиков.
– Стоп.
Она замирает, когда я произношу это слово.
– Тебе нужно научиться лучше слушать, непослушная девочка. Оставь их. Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки в кровати и подняла задницу.
Ее взгляд падает на кровать, и она неуверенно делает один шаг по направлению к ней. Я быстро кидаюсь к кровати, сдергиваю покрывало и отбрасываю его в сторону.
Она опирается ладонями о матрас и на мгновение застывает. Но потом взбирается на кровать, выполняя мой приказ.
– Я собираюсь сорвать с тебя эти маленькие трусики и съесть на десерт твою сочную вагину.
Когда от моих слов по ее телу пробегает дрожь, мне становится интересно, говорил ли кто-нибудь с ней так грубо, как я. Я очень в этом сомневаюсь.
Но тем не менее она не шевелится. Не пытается возразить, и я понимаю, что я пропал.
Его слова. О, Боже, его слова. Я читала о таком, но я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил это. Так грязно, так непристойно… И, помоги мне, Боже, так сексуально. Может быть, со мной что-то не так, но мне это нравится. Я хочу, чтобы он говорил мне, что я должна делать, потому что если одни лишь его слова и поцелуи так действуют на меня, я хочу большего.
Краешком глаза я наблюдаю за тем, как он сбрасывает с себя пиджак и бросает его на кресло в углу комнаты. Его запонки со стуком падают на туалетный столик. Его руки быстро расстегивают рубашку, и он бросает ее на пиджак. Потом направляется к кровати, и меня бросает в жар.
Я ожидаю нежного прикосновения, ласки, но вместо этого он с силой бьет меня по ягодице. Боль пронзает мое тело, а моя ягодица начинает гореть.
У меня вырывается позорный слабый вскрик, и я опускаю задницу, чтобы избежать повторного удара. Но я двигаюсь недостаточно быстро.
Следующий удар приходится по той же ягодице, но чуть ниже. – Зачем… – начинаю я, но его большая ладонь накрывает то место, по которому пришелся удар, заставляя меня замолчать.
Он властно сжимает рукой мою ягодицу, а его большой палец скользит под резинку моих трусиков.
– Я возьму их себе, – говорит он, разрывая тонкое кружево моих трусиков так, что они сползают по моей левой ноге. Еще одно движение его руки, и они полностью сорваны с меня. – И я наказываю тебя потому, что ты медленно исполняла мои приказы. И еще потому, что с того самого момента, когда ты покраснела в баре, я мечтал увидеть отпечаток моей ладони на твоей заднице.
И снова от его слов по мне прокатывается волна сумасшедшего желания, которого я прежде никогда не испытывала. До тех пор, пока его рука не скользит у меня между ног и один огромный палец не погружается в мою влажную вагину.
