– Нет еще. Надо отдать эту папку в обмен на загран.паспорт, – выдавила она охрипшим голосом. – Это в другом здании и...
– Давай-ка сюда, – он выхватил у нее из рук папку. – Никуда не уходи. У нас мало времени! – крикнул он, убегая по коридору в сторону двери.
– Зар, постой! – она бросилась было вслед за ним. Ведь он даже не знает, куда надо идти. Да и не отдадут ему чужой паспорт. Но, когда она выбежала на улицу, его уже нигде не было. Пока она растеряно озиралась, пытаясь вспомнить куда нужно идти за паспортом, он уже показался из-за поворота соседнего здания. Он помахал ей правой рукой с зажатой между большим и указательным пальцем маленькой красной книжечкой.
– Держи свой загран! – он вложил ей в руки книжечку, как только она подбежала к нему. – Куда ехать собралась?
Света, не отвечая, листала документ свой мечты. Все действительно было сделано так, как надо. И подписи были на местах.
– Если все в порядке, то пойдем скорее, – Зар подхватил ее под руку и, не дожидаясь, пока она рассмотрит документ, потащил ее к выходу с территории учреждения.
Зар
– Постойте, ведь моя очередь!
Зар, слившись с серой бетонной стеной, смотрел, как девушку бесцеремонно оттеснили от дверей, у которых она просидела в очереди больше часа. Внутри него бушевал ураган, но он, стиснув зубы, продолжал стоять неподвижно.
Сегодня… Сейчас… Он все-таки решил, что пора подойти к ней. Ждать больше не имело смысла. Он чувствовал себя так, как будто увяз в зыбучих песках по самое горло, и не был уверен, что сможет выкарабкаться. Надо было действовать раньше, пока все не начало рушиться. Но сейчас было уже поздно жалеть.
После окончания Испытания впервые в жизни он пытался быть правильным, образцовым небожителем, таким, каким его ожидали увидеть Мика-Эль и Хейл-Эль. Он забросил свои гулянки, почти не общался с другими небожителями, чтобы не испытывать соблазна вывести кого-нибудь из себя, усердно трудился, выискивая на своем участке светлые души и склоняя их к тьме, каждый день читал Закон и, кажется, уже выучил наизусть все многочисленные правила, по которым строилась жизнь на небесах. Одно из них гласило: «Запрещены любые отношения с людьми, за исключением имеющих цель восстановить нарушенный Баланс на подотчетном участке», а во другом говорилось: «Запрещено вмешиваться в жизнь человека, кроме случаев необходимости восстановить нарушенный Баланс на подотчетном участке».
Зар тяжело вздохнул, прикрыв глаза тыльной стороной ладони. Будь они прокляты эти правила! Как только выдавалась свободная минутка, он летел к ней. Сидел в кресле ожидания в стоматологической клинике, торчал на ветке дерева напротив окна ее квартиры, не сводя глаз с тонкой девичьей фигурки примостившейся на подоконнике и жадно всматривающейся в темно-синее небо. А ночью, дождавшись, когда она уснет, беззвучно отпирал снаружи окно и, войдя в квартиру, устраивался на том же подоконнике, где недавно сидела она. Вот только смотрел он совсем не на небо. С подоконника в свете фонарей прекрасно было видно ее лицо с тонкими полосками светлых бровей, влажными от слез ресницами, миниатюрным вздернутым кверху носом и бледно-розовыми губами. За полгода он изучил каждую черточку ее лица, каждую морщинку, каждую ресничку…
Сначала он не собирался соблюдать именно эти два правила. Кто узнает? Он уже столько всего нарушил за свои девятнадцать лет, что и не счесть. А сейчас он действительно хотел быть с ней, хотел проводить с ней все свое свободное время, хотел засыпать и просыпаться в ее объятиях. Физическое влечение, возникшее во время Испытания, превратилось в настоящую одержимость. Зар не знал, что с ним происходит. И не пытался даже понять. Ему не было до этого никакого дела. Сейчас, после того, как его мечта сбылась, и он стал смотрителем, полноправным и равным членом маленького небесного сообщества, у него не осталось никаких других желаний. И единственной его потребностью, за исключением нескольких чисто физиологических, таких как сон и еда, стала потребность быть рядом с этой девушкой.
