Женя, казалось, был полностью поглощен мною. Я видела, что он буквально пожирает меня взглядом и, наверное, только и ждет возможности, чтобы увести куда-нибудь и наедине скрутить, даже пусть насильно, чтобы получить свою долю поцелуев и ласки. В тот вечер впервые я поняла, что можно получать удовольствие, мучая мужчину страстью. Жаль, конечно, было распалять в симпатичном, пылком Жене безответное вожделение, но я сама столько страдала от этой напасти, что мне непременно хотелось выплеснуть на кого-нибудь свою злость.
Наконец, наши катания подошли к концу. Митя совсем умотался, вспотел и, пока переобувался, сидя рядом со мной на деревянной скамье, нетерпеливо сорвал с себя шапку.
– Надеюсь, ты не хочешь провести праздники в постели? – по-родительски строгим тоном спросила я его.
– Это смотря с кем, – улыбнулся он краем рта, сверкнув белыми зубами.
– С градусником под мышкой, если не наденешь немедленно шапку, – гнула я свою линию.
– Моя заботливая мамочка, – съязвил он, дерзко потрепав меня за подбородок.
– Тебе почти тридцать, а ведешь себя как ребенок!
– А тебе только восемнадцать исполнилось, так что не тебе меня учить, цыпленок! – вызывающе-весело заявил он, краем глаза через мое плечо явно смотря на реакцию Жени, который, конечно же, слышал весь наш разговор. Я сузила глаза, скорчив злющую гримасу, и изо всех сил пнула Митю в плечо.
– Не распускай руки, сестренка, а то поставлю в угол и не пущу гулять с мальчиками!
Я зачерпнула пригоршню свалявшегося снега под скамьей и со всего маху ткнула Мите за шиворот. Он подскочил, извергая ругательства, тоже зачерпнул снег из-под скамьи, но я доверчиво ткнулась в грудь Жени и ухватилась за него мертвой хваткой, чувствуя, как его руки самодовольно сжимают меня в объятиях. Бросив вызывающий взгляд на Митю, я с каким-то безудержным азартом заметила, что в его сверкающих серых глазах пляшут бесята:
– Значит, нашла себе защитника на сегодня, трусиха! Ладно, ладно. Дома тебе не поздоровится! – хитро улыбаясь, он сладостно закусил губу, как это умеют делать парни с глянцевых обложек, соблазнительно, но не приторно, отряхнул от снега руки и воротник белого пуховика и зашагал к выходу с катка вслед за остальной компанией.
Я подняла настороженный взгляд на Женю. Тот смотрел на меня с тем же жадным восхищением, хотя, кажется, и несколько разочарованный.
– Твой брат не разрешает тебе встречаться с парнями?
– Что? С ума сошел! Что-то не припомню такого случая, – задиристо выпалила я.
– Я бы на его месте точно не разрешил бы.
– Ну, знаешь… Ты не на его месте, – сморозила я, ехидненько усмехнувшись. Правда, моей усмешки Женя уже не мог видеть, потому что я встала и тоже пошла к выходу.
После катка мы около двух часов прослонялись по ГУМу, переходя из одного кафе в другое. Некоторые еще мимоходом умудрились себе что-то купить. Часов в шесть, когда уже совсем стемнело, мы немного прогулялись по центру, сделали пару снимков и отправились к джипам. Женя пошел нас провожать, видимо, надеясь получить мой номер телефона. Митя, словно ему назло, постоянно маячил где-то рядом, и тот явно смущался. Это было так забавно! Не мог же он бояться моего брата, который, по-моему, в целом вел себя вполне дружелюбно. Наконец он решился:
– Марин, давай с тобой еще как-нибудь встретимся? Сходим куда-нибудь.
Я была уверена, что Митя навострил уши.
– Давай, конечно. Запиши мой телефон.
