Я бездумно бренчал на гитаре, когда она остановилась в изножье кровати, в самой дальней точке от того места, где сидел у изголовья я. Мэгги познакомила ее с Лив. Та же, будучи островком невозмутимости посреди океана спешного хаоса, объявила, что мы почти готовы приступить к съемкам.
– Мы начнем с нескольких широких кадров и постепенно перейдем к вам, – сказала она Кэти. – Мы ожидаем страстный утренний секс, как будто вы почти не спали и занимались этим всю ночь, но все не можете насытиться. Тебя ввели в курс дела обо всем этом?
– Угу, – тихо сказала Кэти. Я едва расслышал ее слова из-за музыки. – Мэгги вроде как просветила меня.
Она едва заметно посмотрела в мою сторону. Ее взгляд, совершенно не касаясь моего лица, скользнул по моей обнаженной груди и рукам, пока я играл на гитаре. Мне предложили халат, но из-за подсветки и людей в комнате было тепло, поэтому на мне не было ничего, кроме черных боксеров, любезно предоставленных костюмершами.
– Джесси проведет тебя через все это, – говорила Лив. – Просто следуй его указаниям. Мы начнем медленно и будем двигаться в том темпе, который подходит вам двоим. – Она еще что-то говорила о том, где будет находиться камера, и обо всем остальном. Я не слушал.
Я наблюдал за Кэти.
Она выглядела немного бледной, но тут появилась гримерша, чтобы подправить ее макияж. В процессе, Кэти смотрела куда угодно, только не на меня.
Возможно, в конце концов, эта девушка не так уж отличается от остальных.
Я определенно встречал множество девушек, которые из кожи вон лезли, чтобы попасть за кулисы, а потом вели себя так, будто они слишком крутые, чтобы там находиться.
Но она милая.
Когда Лив отвернулась, она встретилась со мной взглядом. Наконец-то.
Одна из девушек, занимавшихся прическами, подошла, чтобы взвихрить ее и без того убийственно сексуальную шевелюру. Все это в сочетании со взглядом «лани в свете фар» заставляло мой член пульсировать.
Зейн, мать твою.
Как только мы остались более или менее наедине, Кэти слегка улыбнулась мне.
– Полагаю, у тебя нет еще одной жвачки?
– Вероятно. – Я преувеличенно старательно жевал свою со вкусом корицы. – Возможно, у меня последняя. Мы могли бы разделить ее.
Она взглянула на мой рот и покраснела.
– Я так не думаю. Меня, э‐эм, только что вырвало.
Чего?
Она осторожно повернулась ко мне, как будто, если она повернется слишком быстро, вся комната уйдет у нее из-под ног. Она даже протянула руку и ухватилась за кровать, чтобы удержаться на ногах.
Я отложил гитару в сторону.
Затем я послал кого-то за Джудом, чтобы тот достал жвачку из моей куртки, запертой в кабинете Броуди.
– Я прополоскала рот, – объяснила Кэти, – но чувствую, что мне не помешало бы еще немного… знаешь… – Она замолчала, ее глаза стали огромными.
Я подался вперед, всматриваясь в ее лицо:
– Ты, мать твою, под кайфом?
В ее глазах вспыхнуло удивление, яркое и неподдельное.
– Нет.
Я участливо подался еще ближе.
– Но ты больна? – Дерьмо. Я планировал записать несколько новых тяжелых треков в Лос-Анджелесе в течение ближайших нескольких дней, но мне не удастся это сделать, если меня будет выворачивать наизнанку.
– Нет, – произнесла она. – Ничего подобного.
Я снова изучил ее, но халат не давал никаких подсказок.
– Ты ведь не беременна? – Что для Зейна хуже, чем болезнь или обломившийся секс. Если бы мне пришлось снимать любовную сцену с этой цыпочкой, в то время как она залетела от какого-то чувака, то обломался бы весь кайф.
