И стало мне жарко-жарко, весело-весело. Сижу, улыбаюсь, гляжу на БМВ и кажется мне – нет на свете ее прекрасней. Чувствую, надо бы встать, обнять ее покрепче, да поцеловать в уста фиолетовые. А сил нету. И тут опять окно зазвенело. Жара зырк туда, а я волю в кулак собрал и говорю: не иначе, напарник меня по следам нашел. Она посмотрела на меня подозрительно так. Ладно, говорит, будете тут на троих соображать, а то я задолбалась с вашим старым валенком время тратить. Дел, говорит, по горло, территорий неосвоенных – шестая часть суши, а я тут с ним прохлаждаюсь. Сиди, говорит, ровно, никуда не выходи, а то зажарю. И так оскалилась, что я ей безоговорочно поверил.
Выскочила Баба Жара из терема, а я сижу как приколоченный. Помню, главное, что есть у меня тут дело неотложное, а какое – забыл после зелья заморского. Тут Снегурка влетела да как заорет:
– Что ж ты, Коля, сидишь, доставай свое средство волшебное скорее, спасай дедушку!
Вспомнил я, зачем пришел. Напрягся из последних сил и носом в рукав свитерка своего рабочего уткнулся. Вдохнул поглубже – сразу протрезвел. Схватил деда за шиворот, из капусточки вынул – и тоже в рукав свой носом. Всхрапнул Мороз, голову поднял. Мутным взглядом терем обвел, Снегурку увидел (а может, и двух Снегурок, уж больно удивился при этом), потом меня. Снова рукавчик мой занюхал. И тут уж окончательно в разум пришел. Снегурушка, говорит, что это со мной? Снегурка зарыдала, к деду кинулась, все ему рассказала. Нахмурился Дед. А Снегурка причитает: вот-вот Жара вернется, что делать будем? Да ничего особенного, отвечает Мороз, экстрадируем в исконные места обитания, торфяники погасим и погоду налаживать возьмемся. А то скоро Новый год, а люди снега еще толком не видели.
Тут и Жара заявилась. Увидала, что Мороз на своих ногах стоит, засуетилась, за бутылкой потянулась. Но Дед под лавкой уже посох свой нашел, наставил на нее и говорит: убирайся, откуда пришла, чтоб ноги твоей тут у нас не было. Хмыкнула тут Баба Жара, глазом красным сверкнула: айл, говорит, бибэк. Заклинание какое, что ли…
И исчезла, как не было ее.
В тереме сразу холодрыга образовалась, я аж затрясся весь. Дед со Снегуркой меня на радостях обнимать было кинулись, да вовремя остановились. Мы, говорят, коли тебя разок обнимем – все, можно закапывать, заледенеешь к чертовой бабушке. Да я, в общем, и не настаивал. Только попросил их, чтоб домой меня скорей вернули, а то мне на работу с утра. Не вопрос, говорят. Только ты, Коля, уж сделай милость, свитерок свой волшебный нам подари – мало ли, вдруг Жара вернется, так чтоб уж наверняка. Ну, я что ж, отдал. Жалко было, конечно: свитерок-то этот я года три на себе носил, не снимая, оттого и сила духа в нем такая волшебная образовалась. Но ради такого дела – куда деваться, надо.
Утром проснулся я в своей кровати. Свитерка заветного, верно, нет на мне. А на тумбочке у кровати коробочка стоит хрустальная, зайчики солнечные по стенкам гоняет. Открыл я коробочку – а в ней колечко, брильянтами усыпанное. А под коробочкой – записка: мол, это Клаве подаришь, как предложение делать будешь. И подпись: Д. М. и Сн.
Значит, думаю, не приснилось. За окно глянул – там зима, как полагается, и снег идет, пушистый-пушистый. Собрался я и к Клаве пошел.
Пить, конечно, бросить придется. Без свитерка-то оно не алё. Да и Клава против.
А BMW я покупать передумал. Ну ее, эту BMW.
