Разумеется, не забывал Верещагин и о деле. Работать обычно начинал рано утром, уединившись в каком-нибудь живописном уголке. Впрочем, уединение не являлось непременным условием, поскольку писал он и жанровые, и портретные этюды. Погружение в чужую культуру сказалось на творческой манере художника: традиционные приёмы реализма потеснились, уступив место лёгким мазкам, игре цветов, близкой к импрессионизму… За три месяца своего японского бытования Василий Верещагин написал около двадцати этюдов. И, вернувшись домой с тёплыми воспоминаниями о Стране восходящего солнца, высказывал намерение написать о ней книгу. Даже спустя год после поездки он свою статью, посвящённую началу войны, завершил словами: «Жаль, ещё раз повторяю это, очень жаль, потому что Япония в высокой степени интересная и благоустроенная страна, а японский народ трудолюбив и проникнут чувством преклонения изящному».
Увы, задуманную книгу художник написать не успел.
И теперь просвещённые японцы скорбели о нём. Так, газета «Хэймин симбун» поместила на своих страницах статью писателя Кайдзана Накадзато под заголовком «Оплакиваем Верещагина:
«Как возликовали шовинисты обеих стран, узнав, что капитан Хиросэ17 погиб на поле брани, а морская пучина поглотила адмирала Макарова! Но мы, пацифисты, с глубочайшей скорбью оплакиваем смерть миролюбивого художника Верещагина. Так же, как и Толстой, который ведёт пропаганду мира силой слова, наш Верещагин кистью старался показать людям, что война – самая ужасная, самая нелепая вещь на свете.
Мы не знаем многого о нём, мы только с восхищением рассматриваем фотографические снимки двух нарисованных им картин – Наполеон, сверху глядящий на Москву, и треугольный холм черепов. На первой из них изображён непобедимый герой. Он стоит на горе, среди клубящихся туч, смотрит вниз, на столицу России – Москву, и по всему его лицу разлито самодовольство: «Пришёл, увидел, победил». И ведомо ли сейчас этому заносчивому корсиканцу, как скоро военная хитрость превратит этот город в пепел и как легко принудит его отступить, оставив сто тысяч солдат, погибших от голода и холода. Как отчётливо изображена на этой картине глупость и трагедия войны! Говорят, что это шедевр из шедевров Верещагина.
На второй картине виден только холм из нескольких тысяч черепов, низко над ним кружит стая воронов, слетевшихся сюда за человеческим мясом. Вот уж воистину, на этом полотне ожила пословица: «Успех генерала – на костях множества солдат». Огромный талант Верещагина особенно сильно проявился в такого рода картинах, где он пытается внушить людям необходимость мира.
И когда разразилась японо-русская война, именно с этой целью он направился на поле брани. Он был гостем адмирала Макарова на флагманском корабле, и тут его неожиданно настигла беда. Но как величественна его смерть! Он не искал военных наград, он хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал её жертвой. Он пожертвовал своей жизнью ради призвания. Но проявил ли он в этом, как гуманист, поистине высокое человеческое достоинство?
Мы завидуем России, где живёт Толстой, и, узнав о смерти Верещагина, не можем ещё раз не почувствовать к этой стране уважения и почтения. Народ Великой японской империи! Откровенно говоря, что значит твоё «величие»? Какие идеалы есть у писателей Великой японской империи, кроме того, чтобы превозносить убийства и предаваться ничтожному самовосхвалению? Какие идеалы, какие стремления есть у художников Великой японской империи, кроме того, чтобы рисовать ура-патриотические картинки? Не мешало бы подумать об этом».
