Маре не спалось; встав выпить воды, она решила заглянуть к Юке. Приблизившись к двери, она подглядывала за ней одним глазком. Юка вздохнула, стоя к ней спиной.
– Маря, – Юка резко обернулась, – ты должна спать!..
– Но ты же сказала, что это шутка!..
– А это и есть шутка!.. Просто мне не спится, – заявила Юка.
Маря мягко притворила дверь:
– Ну и ладно!..
Юка еще раз вздохнула – но уже с горечью, – вспомнив о предстоящем, беря себя в руки. Она понимала причину, по которой Маря испытывала интерес к необъяснимому: все рациональные действия, которыми она пыталась восстановить связь с матерью, не приносили результатов – оставались действия необъяснимого плана, – во что Юке запрещалось ее вмешивать по предписанию клуба. Посидев на кровати, испытывая чувство вины, Юка взглянула на настенные часы: оставалось пять минут до «контакта».
Забравшись на подоконник, она уселась в позу лотоса. На стекле отражалось мерцание гирлянды, а за окном – были видны разыгравшаяся метель и пушистые подушки снега в розовом свете, отраженном от неба. Ощутив холод расстояния между собой и подругой, закрывая глаза, предаваясь состоянию отчуждения от окружающего, она медленно обросла инеем. Тело застыло в анабиозе, превратившись в ледяную статую. Метель поредела до пороши, осыпаясь без ветра. Сеть из инея поглотила комнату; температура пошла на спад.
26.12.24 00:00
Нащупав связь, Юка так же медленно оттаяла. Комната наполнилась фруктово-сладким ароматом чайной розы. «Ничто не может быть лучше, – подумала она, розовея, – чем проснуться, объятой этим ароматом».
В комнате началось невообразимое: разыгравшаяся метель, причудливо кружась, стала выписывать в воздухе очертания объектов – лепестками чайной розы. Первыми объявились очертания полуразрушенного здания, которое Юка тотчас узнала. Затем лепестки, прошмыгнув между Юкиных ног, подлетели к настенным часам, принявшись о них биться. Очень скоро они напали на саму Юку, подталкивая ее к выходу. На ходу схватив одежду, она стала бегло ее надевать, пока не дошла до порога. Она помнила, что пришло время наведаться в клуб, телепатически одобряя Маину затею, – лепестки испарились. Мая ждала ее там.
Она вышла без куртки в ледяной туман, образовавшийся от ударившего мороза; деревья украшал иней. Температура тела Юки сравнялась с окружающей; она ступала по снегу босиком, не ощущая холода. В темноте деревья осветились синевой и казались вырезанными из картона. Идти было недалеко: через два дома – прямо по улице. Прежде всего Юке не терпелось увидеться с подругой, клуб был лишь предлогом.
Социально-просветительский институт был открыт в 1925 году. В постсоветский период его здание перешло к местной дискотеке; позднее на углу встроили небольшой магазин. Уже в начале 2000-х клуб признали аварийным – с опасностью обрушения – и вскоре закрыли.
С этих пор в здании, рушившемся с крыши, начали происходить странные аномалии: все, кто там оказывались, возвращались иными; многие теряли смысл жизни, кончая жизнь самоубийством. Людей, какое-то время находившихся поблизости, посещали необычные слуховые галлюцинации и видения, – многих они преследовали до сих пор.
Эспланада перед клубом представляла собой маленькую заброшенную аллею, снесенный памятник и нерабочие фонари. С захолустной проселочной улочки, отходящей от основной дороги и ведущей к зданию миграционной службы, неслась разбегающимися струйками низовая метель, вспыхивая снегом у левого торца клуба. Здание, точно накрытое на ночь бурой вуалью, казалось, прикидывалось спящим и непрерывно наблюдало за Юкой.
