– Любуешься? – процедил он, сплюнув в сторону и уже не закрывая мужское достоинство, поразившее воображение выдры с фотокамерой.
– Это естественно, – замурлыкала Ника. – Но, Глеб, сквернословы тяжело болеют – доказано наукой. Вибрации матерных слов деструктивно воздействует на молекулу ДНК, так что подумай о себе, настоящем мачо. А твоей девушке искренне завидую. Желаю приятно провести остаток ночи.
– Я тебя найду… найду… найду…
Кажется, он возомнил себя Геркулесом и решил вырвать ограду – с такой силой затряс ее. К радости Ники, ограду сделали в эпоху развитого социализма, сделали качественно, следовательно, намертво, вырвешь только при помощи танка… а то и двух. Ника побежала на противоположную сторону проезжей дороги, по которой ни одной машины не проехало за это время.
– Я найду тебя! – повторял он, как заклинание.
А она миролюбиво помахала ему в ответ, подарив улыбку, и нырнула в темноту переулка, врезавшегося перпендикуляром в улицу.
* * *
– Уродка! Подлая! – ругался Глеб, возвращаясь.
В нем клокотало все до последней клетки, да что там – молекулы возмутились, а они такие маленькие, но даже до них дошел отрицательный заряд. Глеб не относится к молодым людям, которые разговаривают матом, а слова употребляют для связки слов в убогих предложениях. Более того, подобных представителей гомо сапиенса он наделял презрительными эпитетами, но вот, пожалуйста! Сам уподобился им, вспомнив все известные обороты.
Он остановился, припоминая, в какой зоне парка оставил Дину и, что немаловажно, одежду. Топографическим кретинизмом не страдал никогда, но при свете луны и рассыпанных по парку фонарей на столбах с пониженным режимом освещения, к тому же в состоянии крайнего гнева, найти ориентиры затруднительно. Парку больше ста лет, он – часть естественного лесного массива, изменений претерпел мало. Лужайки с газонной травой находятся в центре и огорожены кустами, их несколько. Глеб озадачился: ну и на какой он с Диной?.. Вот досада! Парк знал как свои пять пальцев на каждой руке и даже ноге, но вспомнить, в какое место завела элементарная человеческая потребность, не получалось. Не до того было, когда увлекал сюда подружку.
Глеб завертелся, определяя, где находится ограда. Припомнил, что во время гонки бежал, не петляя, а прямо. Изредка, конечно, огибал небольшие препятствия, а так – прямо и прямо. Назад шел, не меняя курса. С облегчением вздохнув, он восстановил точный маршрут. На смену гневу пришло новое чувство – жажда мщения. Месть – о! Это блюдо нужно подавать не только холодным, но и нарезанным на куски, чтобы глотать с блаженством, а не давиться.
– Ди-на! – закричал Глеб, полагая, что близок к цели.
Бояться некого – сторож далеко, наверняка спит, а если и прибежит, то что с того? Не убьет же за секс под луной, за это даже в полицию не заберут, ибо свидетелей нет.
– Дина! Ты где?.. – закричал громче, не дождавшись ответа.
Ушла, что ли? А его одежда! Не унесла же она шмотки с собой! Поставив руки на бедра, заполняясь негодованием, Глеб взревел:
– Дина, кончай дурить! Я-то тут при чем?.. Ди-на!..
Откуда взялась идиотка с фотоаппаратом, чтоб ей!.. Остается обойти все поляны, их немного, штук семь-восемь. Но если только Дина сдуру решила подшутить над ним и утащила одежду…
– Обеих закопаю! – процедил он.
Словно испугавшись угроз, Дина то ли всхлипнула, то ли вздохнула громко. Главное, рядышком. Усовестившись, Глеб пошел на голос. Бедняжка Дина, наверное, пережила в одиночестве конец света, а он хорош: черт знает что думал на ее счет! Глеб вышел на поляну и разглядел белеющее тело. Думал, она уже одета, а ничуть не бывало: подруга ждала его в костюме ню, лежа на травке. Только настроение уже не то, совсем-совсем не то. Мужчина – творение тонкое (изнутри, разумеется), переключается сложно, он же не автомат.
