«Нормальная жизнь» должна была начаться с переезда в Мэн, но не задалась с самого начала. В Портленде работы для Джеймса не нашлось. Вернее работа находилась и терялась почти в тот же день. Одним неожиданно требовалось образование выше школьного, другим – грëбаное общение с людьми. Серьëзно? Какого они не могли просто работать, без трескотни о всякой бесполезной херне? Третьи требовали постоянной улыбки. С этой работы Джеймса уволили на третий день, когда после тридцатого замечания он почти расквасил нос щуплому очкарику-начальнику. Но мужик, у которого они снимали квартиру, почему-то трудностей с поиском работы не понимал и продолжал требовать деньги за новый месяц.
– Тебе правда-правда необязательно скидываться, – Джо крутился на офисном стуле, и от одного взгляда на него кружилась голова. – Инфа в наши дни стоит реально дорого. Я могу заплатить за двоих.
– Похер, – Джеймс поправил ворот рубашки. Галстуков у него отродясь не бывало, но хоть сколько-то приличный вид принять надо. Очередное собеседование казалось странным, но порой отчаяние заставляло цепляться за очевидную лажу. – Я тебе чë, девица-содержанка, чтоб платить за меня?
– Да не, я ж просто…
– Вот и не надо просто. Подумай своими сложными мозгами план F.
Первые несколько планов, каждый из которых обозначал работу в самой простой сфере, уже с треском провалились, и Джеймс начинал думать, что вся эта тема с нормальной жизнью не для него. Можно было и дальше воровать по мелочи, не рыпаясь с места. Останавливали только воспоминания о Флейм, её сказочно рыжих волосах, нежных прикосновениях и огне жизни в глазах. Она жила сама – чуть безумно, как все в адском городе, – и желала того же другим. Осквернять её память падением ещё ниже на социальное дно не хотелось. Вся надежда оставалась на этого типа гения: в его голову могло прийти вообще что угодно. Долго Джо не думал. Остановил стул, вскочил и уставился в пустоту оленьими синими глазищами.
– Давай сбежим! Просто возьмëм и уедем куда-нибудь в Миссури! Или в Арканзас!
– Ага, – Джеймс закатил глаза, – а где-то в середине пути тебя опять приложит так, что сможешь только ныть, что бесполезный и тебя никто не любит… На-хер, Джо. Другое думай.
– Я же не специально, со мной происходит что-то и…
Джеймс не стал дослушивать: вышел из квартиры, на прощание хлопнув дверью.
Эту психологию и всё, что с ней соседствовало, Джеймс привык считать бредом. Неужели кто-то на полном серьёзе думал, что способен копаться в мозгах другого человека и даже что-то понимать в них? Ага, конечно! Себя хоть кто-то научился понимать, потом и в чужую голову лезть можно. Джо снова и снова заставлял его пересматривать убеждения. Ему точно не помешало бы в больничку сходить, а то вечно что-то не то: то из раздражающе гиперактивного недоразумения он превращался в раздражающе ноющее, то пустым взглядом пялился на стену, будто на ней кино показывали. Судя по реакции после – отборную хоррорятину. Дурище мелкое. Джо прислушиваться не спешил, кривил смазливую мордаху и уверял, что бед у него полно, но «с башкой – точно ни одной!».
Остановившись перед домом, Джеймс достал сигарету и, не поджигая, сунул в рот. Грёбаные ЗОЖники у руля запретили курить во всём штате, теперь приходилось выкручиваться хоть как-то. Подчиняться закону – тоже часть нормальной жизни, как же зверски хотелось курить.
