Криште, дочери Мигела, было года двадцать два – двадцать три. Не так давно она окончила университет в Порту и теперь вновь вернулась к родителям. Не знаю, чем Кришта занималась в Ковыля, но временами я видел её читающей в кафе Педру и Розы, на ступеньках церквушки или в зелёной беседке напротив.
Покрутившись по городу, мы подъехали к банку, где она уже ждала нас возле стоянки.
Несмотря на вечер, выглядела Кришта свежей и полной сил. Черные длинные волосы и карие глаза, худенькая, на ладонь ниже меня, с небольшой красивой грудью, в джинсах и обтягивающей футболке – она мгновенно приковывала к себе внимание.
– Мой Жучок в ремонте, – зачем-то сказала мне Кришта, садясь на заднее сиденье.
С тех пор как я появился в Ковылях, я немного её игнорировал. Но не потому, что Кришта мне не нравилась, напротив, её воздействие на меня было таким сильным, что я даже чуточку робел.
В наших нечастых разговорах она каждый раз отвечала мне тем же, оставляя даже простые вопросы без ответов. Я не хотел, чтобы выглядело будто я клеюсь к ней, и приняв эту игру, относился к Криште просто как к дочери патрона, здороваясь, прощаясь, но ни о чём особо не спрашивая и не пытаясь завязывать разговоры. Стоило бы мне начать проявлять к Криште интерес, как точно пришлось бы столкнуться с отцовской ревностью Мигела. Он зорко следил за всеми, кто обращал внимание на его дочь, вероятно, оберегая её от лишних драм. Было странно и непонятно – почему в двадцать два года и при таких внешних данных Кришта до сих пор одна. Дело в том, что в Португалии принято рано вступать в брак. Девушки зачастую выходят замуж в шестнадцать – восемнадцать, а юноши женятся к двадцати. По традиции, пара ещё при помолвке начинает вести совместный бюджет, а наряды, в которых женятся, хранятся всю жизнь. В этих нарядах супругов, в итоге, и хоронят.
Кришту же, отцовская опека похоже не тяготила. Напротив, она частенько провоцировала парней и подшучивала над ними. В этом она казалась совсем ещё ребёнком. Мигел любил свою дочь и во всём потакал ей.
– Что за книжка, – Кришта с заднего сидения перевалилась через меня и цапнула рукой разговорник с торпеды.
От мимолётной близости и аромата её кожи у меня на мгновение спутались мысли.
– Учебник, – ответил я.
– Это не учебник, а разговорник, – тут же поправила меня Кришта, – Оу, ву-парле-франсе30?
– Уи, жё-парле-ан-пю31.
Кришта приподняла правую бровь, и на одном выдохе выдала на французском:
– Приходи на площадку напротив кафе Педру к восьми вечера, покурим.
Я слегка смутился и взглянул на Мигела, спокойно продолжающего вести машину.
– Да, Кришта с детства занимается языками, – с улыбкой пожал он плечами, сам видимо, не поняв ничего из того, что она сказала.
Кришта раскрыла разговорник на разделе «Еда – что мы хотим заказать?», и бегло пробежалась глазами по странице.
– Клааару32, фигня какая-то, – нахмурилась она, – в этой книге всё нежизнеспособно. Часто ли ты заказываешь конфи из утки? А шукрут или фуа-гра? Они спятили? Французы учат португальский чтобы заказывать в Португалии бургундские улитки? В задницу! – Она кинула книжку обратно на торпеду, – оставь это папе, рыбу заворачивать, я дам тебе потом нормальных книг на португальском. То, что сам не поймёшь, выписывай – объясню.
Мы уже подъезжали к моему дому, и Мигел притормозил прямо возле дверей. Я развернулся к Криште и бросил напоследок:
