Она символически осмотрела мою передачку и приклеила на пакет пропуск. Саша, как обычно, привезла какое-то нереальное количество вкусняшек. Раскидав все по холодильнику, я вернулась в палату и снова провалилась в сон.
Наверное, за всю жизнь это было одно из самых жутких сновидений, в котором мне довелось плыть по океану крови… Казалось, что моя душа тянется к тускло освещенному горизонту, где мерцают огни загадочного острова, внутри все бурлило, кровавые волны выбивали ритм в такт самому глубокому страху.
Сознание вернулось ко мне в районе шести вечера. Надев очки, я села на кровати и обнаружила, что Ларисы нет в палате. Сердце едва не выскочило из груди. Где моя девочка? Опять плохо стало? Или курить ушла? Беспокойство за нее всегда граничило с безумием, ведь никого ближе у меня нет. Она и Сашка…
Как и предполагалось, Лариса курила в туалете, нервно скрестив руки на груди. Я очень обрадовалась, увидев ее здоровой. У нее снова было свежее лицо и ясные глазки.
– Ларик! – мой голос прозвучал невероятно бодро. – Ты выздоровела!
– Да, – она махнула рукой. – Заебалась уже спать. Еще и грязная, все чешется. Скоро вон, с Ириной подружусь…
– Не волнуйся, – хмыкнула я. – Сегодня душ будет.
– Скорее бы, – Ларик грустно вздохнула.
– Каким надо быть придурком, чтобы ограничивать девушку душем, – себе под нос буркнула я. – Женщине в любой момент может понадобиться теплая водичка… мало ли…
– Вот именно, – согласилась Лариска. – Это мужской заговор.
Мы хором засмеялись, толкая друг друга плечами. Вообще, это уже становилось не смешно. Как ни крути, а мыться хотелось бы чаще, чем это позволяет режим отделения. И вот! Настал счастливый момент, радостные пациентки ломанулись в душевую. Девочки быстро скидывали с себя рубашки и штаны, потому что душ открывается лишь на два часа, два раза в неделю, никто не хотел оставаться грязным.
А вот после ужина настало скучное вечернее время. Мы не знали, чем заняться. Тупо болтали ни о чем, шутили и даже дрались подушками, пока тетя Таня не разогнала нас. Вся эта нудятина, как обычно, продолжалась до отбоя…
Я могу помочь тебе
Когда я открыла глаза, на улице было светло, заботливые руки тут же надели на меня очки и мутное пятно плавно превратилось в Ларису.
– Доброе утро, – она нежно погладила меня по голове.
– Доброе, – растерянно ответила я. – А что случилось?
– А ты ничего не помнишь? – с ухмылкой спросила подруга.
– Нет, – я нахмурилась.
– Мы курили в туалете, потом ты затряслась и упала, – Лариска пожала плечами. – Тебя унесли в процедурку, позвали дежурного врача и все… до утра я тебя не видела.
– Ясно… – с моих губ сорвался усталый выдох.
Приступы повторялись все чаще и к концу недели я потеряла им счет. Меня непрестанно кололи успокоительным, чтобы сохранить остатки мозгов в адекватном состоянии. Да, врач говорил, что мне нельзя долго бодрствовать, это может привести к неожиданным последствиям.
Я то засыпала, то просыпалась и снова проваливалась в сон. Лариса не отходила от меня ни на секунду: всякий раз, когда возвращалось сознание, она сидела рядом. На прикроватной тумбочке неумолимо копилась еда, но это никак не волновало меня.
В начале следующей недели стало чуть легче. Это была ночь. Я открыла глаза, и надев очки, снова обнаружила Ларису. Она спала в сидячем положении, ее голова лежала на руках, сложенных на душке кровати. По моему лицу растянулась улыбка. Конечно, было очень приятно, что за меня так беспокоятся.
