– Разрешаю!
– Филипп! – крикнул трактирщик.
В зал тотчас вошёл мужчина, вытиравший руки салфеткой. Подойдя к мольберту, сказал:
– Добрый день, уважаемая княгиня!
– Добрый! – ответила Голицына. – Офицеры карабинерного полка вас посещали?
– Были, – ответил художник. – Подкреплялись.
– И портрет кого-то из них пришлось создавать?
– Пришлось, – ответил Филипп и показал. – Вот этот.
Княгиня, посмотрев на портрет, с улыбкой произнесла:
– Вылитый Ванюша! И кольцо на нём хорошо смотрится!
– Немного колера осталось добавить, – сказал художник. – Чтобы улыбались все цвета радуги! Вас тоже с улыбкой изобразить?
– Непременно! – заявила Голицына и улыбнулась.
– Тогда приступаем! – и Филипп принялся набрасывать портрет княгини.
Собравшиеся на площади Дерпта жители уже заскучали в ожидании прибывающих в их город карабинеров. Начались разговоры, послышались возгласы. Детишки, пришедшие к ратуше вместе с родителями, начали играть в снежки.
Барон Карл фон Липхарт спросил у прохаживавшего среди ожидавших генерал-губернатора:
– Что же не едут?
– Сказали, что прибудут ближе к вечеру, – ответил граф Юрий Броун. – Значит, с минуты на минуту должны появиться… Да вот, наверное, и они!
Издалека донеслись звуки военной духовой музыки.
В Дерпт вступил Каргопольский карабинерный полк. Всадников возглавлял восседавший на белом скакуне полковник Иван Загряжский. Конники не спеша следовали по улицам города. Ехавшие верхом музыканты исполняли бодрый марш.
Услышав музыку, горожане оживились. Послышались выкрики:
– Едут!.. Наконец-то!.. Прибыли!..
Прискакав к ратуше, командир полка остановился. Музыканты играть перестали. Замер весь полк.
Находившийся в толпе встречавших Василий Фомин повернулся к семейству Волковых и сказал:
– Сейчас ошеломлять начнут!
– Будем смотреть! – ответил Волков.
– И ошеломляться очень замечательно! – добавил Фомин.
Стоявший неподалёку от них дворовый человек княгини Голицыной Панкратий Быков снисходительно усмехнулся.
А Загряжский, обращаясь к губернатору, произнёс громким голосом:
– Разрешите представиться, ваше высокопревосходительство?
– Разрешаю! – ответил генерал-губернатор.
– Полковник Иван Загряжский и подчинённый ему Каргопольский карабинерный полк по высочайшему распоряжению императрицы Екатерины Алексеевны прибыли в Дерпт!
– Очень приятно! – сказал граф Юрий Броун. – Рады приветствовать вас! Какое впечатление произвёл на прибывших из столицы наш небольшой лифляндский городок?
– Самое прекрасное! – ответил полковник и продекламировал:
– Мы до Дерпта доскакали.
Здравствуй, Дерпт!
– Гип-гип-ура! – подхватило многоголосье полка.
Загряжский продолжил:
– Чтобы в Дерпте нас признали,
нам представиться пора!
Полковник посмотрел в небо, в котором из-за тучки выглянуло заходившее солнце, и продекламировал:
– Какие радости восходом обещаешь,
о солнце! И на что сей город освещаешь?
Мне твой приносит луч и красота твоя
прекрасный самый день для жизни моея!
Собравшиеся на площади изумлённо ахнули. А Загряжский поднял руку, и находившиеся рядом с ним офицеры дружно произнесли:
– Светило гордое, всего питатель мира,
блистающее нам с небесной высоты,
скажи, как в Дерпте нам найти кумира,
чтоб был его достоин красоты?
Услышав эти слова, толпа встречающих откликнулась восторженно-удивлёнными возгласами:
– Вот это да!.. Стихами заговорили!.. Какие молодцы!..
Полковник поднял руку. На этот раз уже весь полк ответил на жест командира дружной декламацией:
