Марсель сухо поздоровался с женщиной, одетой в белую идеально выглаженную рубашку и синие брюки с защипами. От нее сильно разило сладкими дешевыми духами, отчего в носу Марселя защекотало.
«Театр одного актера», – всегда говорил Дюпон о матери, после того как они бывали у родителей в гостях. Он не любил то, как она строила из себя идеальную жену, мать и хозяйку. Если Софи и могла быть обманута ее фальшивыми фразами, то Марсель, проживший с ней почти двадцать лет, отлично знал, что скрывается за этой улыбкой. Еще он знал, что мама убеждает себя, будто это он виновник всех их ссор, а она сама – святая женщина.
– Марсель, как всегда, не в духе, – пропела мама, вешая куртки гостей на крючок.
Все трое прошли в столовую, где уже сидели сестра Марселя Леа с мужем и двумя сыновьями, брат Марселя и бабушка – мать отца, которой в этом году уже стукнуло девяносто два года.
Все быстро встали с мест, чтобы поздороваться. Дюпон был рад видеть брата и сестру. Они встречались лишь на семейных праздниках и ужинах, время от времени созванивались лишь на менее значительные праздники. Хоть у них и были хорошие отношения, они никогда не общались друг с другом как друзья. Возможно, виной тому стали разные интересы, хотя прежде всего повлияла сильная разница в возрасте. Энцо, младшему брату, было всего двадцать восемь. Он едва ли задумывался о будущем. У него не было нормальной работы, лишь мелкие подработки, непонятные связи. Брат часто пропадал надолго, уезжал в другие города и никому не объяснял, чем занимается. Его же сестра Леа уже давно обзавелась семьей. Ей было уже сорок пять, а сыновьям Патрику и Луке семнадцать и двадцать. Сестра выглядела очень уставшей и постаревшей, из-за чего Марселю даже стало ее немного жаль.
В гостиную вошел отец, виновник торжества: ему исполнялось семьдесят лет. Старый мужчина с изрезанным глубокими морщинами лицом всегда выглядел недовольным из-за того, что уголки его губ всегда были опущены. Хотя нередко он был на самом деле чем-то недоволен.
Месье Дюпон был одет в черный джемпер и серые брюки, подпоясанные кожаным ремнем, который уже потрескался от старости. Было видно, что он старался хорошо выглядеть перед гостями. Он гладко выбрился и зачесал длинные редкие волосы назад, чтобы скрыть лысину на макушке.
Марсель любил отца. Для сына всегда оставалось загадкой, почему месье Дюпон всю жизнь терпел жену.
– С днем рождения, – подошел к отцу Марсель и крепко обнял его.
Софи повторила за мужем, после чего они все снова сели за стол.
– Ну вот мы и все в сборе, вся наша семья, – сказала мадам Дюпон, вынося из кухни большую утку, за которой тянулся ароматный шлейф.
Марсель в ответ на слова матери лишь вздернул брови. Его раздражало каждое слово, которое произносила Урсула. Софи заметила недовольство супруга и погладила его по колену.
Стол ломился от еды. Разнообразные закуски, салаты, ароматная утка с картофельным пюре и спаржей на гарнир. Себастьян разлил по бокалам красное вино. Мать поблагодарила бога за еду и за то, что все они собрались вместе, и гости принялись за обед.
Как бы Марсель ни пытался всегда представить мать в худшем свете, но еду она готовила действительно божественно. «Быть может, за это мой отец терпит ее всю жизнь?» – подумал он, кладя в рот шарик из козьего сыра с медом.
– Как ваша учеба, мальчики? – спросил месье Дюпон, нарушив тишину, обращаясь к сыновьям Леи.
