- Завтра будет поздно, все продукты можно будет выбросить в
помойку.
- Я могу сдать вам в аренду свой, всё равно пустой, -
жалобно заглядывал он мне в глаза, прося отсрочки.
- А если я захочу пожрать, простите? Мне к вам каждый раз
бегать? Выходной возьмёте или ключи оставите?
- Ладно. Давайте хоть посмотрю, что тут у вас, - поскрёб он
затылок. – Берите всё, что вам нужно для уборки и пойдёмте ко мне.
Я переоделась в шорты и майку, взяла ведро, швабру и тряпки
и, шлёпая по полу по щиколотку в воде кроксами, пошла к соседу. В коридоре
стояла вода и несколько соседей управлялись с тряпками и вёдрами. В том числе и
баба Глаша, та ещё любопытная бабка.
Она проводила нас долгим внимательным взглядом, а когда я
уже почти скрылась за дверью соседа, прокричала в спину:
- Лерка! Помочь не хочешь?
- Потом, - вздохнула я.
Втайне надеясь, что к тому моменту справятся сами. Если нет,
то придётся и на лестничной клетке возиться. Если не помогу, потом вечно
припоминать будет.
Я зашла к соседу и с любопытством огляделась. Я знала, что
военные предпочитают жить аскетично, но чтобы настолько… Железная кровать на
пружинах в углу у окна, из советских времён, такие остались только в казармах
да в больницах. В другом углу напротив двухстворчатый старый шифоньер, а между
ними стол.
Это вся обстановка комнаты, которая поместилась по правую руку от
двери. А вторая половина комнаты пустовала. Там лежал намокший коврик для
детских игр и рядом стояла разбухшая от воды картонная коробка с игрушками.
Единственное что указывало, что сейчас двадцать первый век
на дворе – небольшой плазменный телевизор на стене напротив окна.
Пол был застлан древним линолеумом. Который, наверное, положили
ещё при царе Горохе. То есть дяди Мише, предыдущем владельце квартиры. В
прошлом году ему стукнуло восемьдесят четыре года, и его дети решили забрать
его к себе, а квартиру продать.
Вот, похоже, сосед решил ничего не менять,
только телик купил. Потому что у дяди Миши был большой, тяжёлый, с кинескопом.
Ему его вояки друзья на пятидесятипятилетие скинулись купили.
Это ж как надо быть равнодушным к быту, чтобы жить так? Даже
занавесок нет. Только тёмные шторы, больше похожие на тряпки. У него денег нет
или он здесь не бывает совсем? Сюда даже женщину не приведёшь: не то что
уложить её некуда, даже посадить. Один стул всего.
Хотя… Может, табуретка на кухне найдётся, туда я ещё не
заходила.
Соседу повезло в одном, стены остались сухими, вода была
только на полу, та, что натекла из коридора. Хоть и по щиколотку. Линолеум,
возможно, вздуется. Но ему это только на пользу – поменяет на приличный.
Да уж,
скоро звуки ремонта будут по всему дому, от такого потопа все пострадают.
- Коврик я не выжму, несите его в ванну, потом сами
отожмёте, - велела я. – С остальным справлюсь.
- Ладно. Пойду поищу инструменты, - согласился сосед, подняв
мокрый коврик, и потащил его в ванную.
Что-то я уже начала сомневаться насчёт инструментов, но
решила не париться по этому поводу. Он мужик? Сказал, значит, должен сделать.
И принялась за уборку. Воду с пустого пола собрать было
недолго. Только коробку с игрушками пришлось разобрать и выкинуть картонку.
Повезло ребёнку – его игрушки были по большей части пластиковые. Вот был бы
девочкой – тут тебе и плюшевая милота, и тканевые куклы, и намокшие платья у
кукол.
Машинки, конструктор и всяких драконов с ящерами разложила
на столе, предварительно помыв. И пошла на кухню, осматривать фронт работ.
