Посланник бури - страница 4

Не удержавшись, я упал и покатился к краю. Пламя, вырвавшееся из кратера, чуть не опалило меня. Где-то в стороне залаяла Рози.

– Рози!

И прежде, чем до меня дошло, что случилось, я начал падать все ниже, ниже и ниже, прочь от Бестии, от любимой собаки и от своей привычной жизни.

Я открыл глаза. Надо мной чернело небо, мир вокруг умолк, словно в уши натолкали ваты.

Со стоном я повернулся набок и понял, что скатился с обрыва метров на пять вниз. В голове шумело, я быстро осмотрел себя и, к счастью, обнаружил лишь ссадины на локтях и запястьях. Следующей мыслью было: Рози! Где она?

Вскочив на ноги, я принялся лихорадочно вертеть головой, вглядываясь в темноту.

– Рози! Ко мне!

Собака не отзывалась, и я решил взобраться на самую вершину. Но тут где-то у подножия Бестии раздался ее лай.

– Рози!

Едва не падая от головокружения и тошноты, я захромал вниз, к началу тропы.

Я спешил, сердце колотилось, и, добравшись до подножия, я присел на корточки, чтобы выровнять дыхание. В этот момент ко мне подбежала мама. Она рухнула передо мной на колени и едва не задушила в объятиях, прижав к себе. В глазах у нее стояли слезы, с губ срывался беспорядочный поток всевозможных испанских слов – в основном, «Грасиас а диас»[1] – она всегда переходила на испанский, когда была сильно напугана.

– Я услышала взрыв, – сквозь слезы лепетала она. – Пошла проверить, а тебя в кровати нет!

Она сжала меня еще сильнее.

– Я же просила тебя не лезть на этот вулкан! Особенно ночью! О чем ты думаешь?

– Со мной все в порядке, – пробормотал я, глядя на возвышающуюся Бестию, черную, словно жужелица.

Сколько я лежал?

– Ты не видела Рози?

Мама не ответила. Она была слишком занята благодарением всех святых и сжиманием моих плеч.

Паника подступила к горлу, сердце готово было выскочить из груди.

– Мам! – Я отодвинулся от нее. – Где собака?

Спустя мгновение Рози выскочила откуда-то из-за насыпи, таща в зубах мою трость. Я облегченно вздохнул, отнял у нее трость и порывисто обнял, а она принялась лизать меня в лицо, положив лапы на плечи. Я зарылся лицом в ее шерсть, чтобы мама не заметила моих слез.

– Я так люблю тебя, глупышка, – прошептал я Рози.

Прошло совсем немного времени, и к вулкану приехала скорая, полицейские, пожарная машина и телевизионщики с камерами. Неужели весь этот переполох из-за меня? И тут я вспомнил про жуткого парня, который разбился. Ему точно помощь нужна больше, чем мне. Пару минут меня осматривали ребята из скорой, перевязали ссадины и сказали маме, что у меня шишка на голове и надо бы сделать специальное обследование в госпитале. Я напрягся – сразу понятно, что это дорого.

– Я в норме, – сказал я, в доказательство неуклюже поднимаясь.

Медбрат смерил меня подозрительным взглядом.

– У меня соломенная нога, – ухмыльнулся я и оперся на трость.

Мама покачала головой.

– А что с ней не так? – спросил медбрат.

– Правая нога в росте не успела догнать левую, – пояснила она.

Но истинную причину не знал никто. Ни один доктор так и не смог «определенно» объяснить, почему моя нога выросла именно так, и это означало, что теоретически я мог бы стать участником какого-нибудь медицинского шоу, где собираются такие странные личности, как я. Как по мне, так «загадочным» быть лучше, чем «определенным».

Хорошо, что мама не стала ничего говорить про размер моей правой ноги – он был в два раза меньше левой, и из-за этого каждый раз, когда моя обувь изнашивалась, приходилось покупать две пары новой.