Хотела выбраться с девчонками на вечеринку в ресторан, платье купила и, вот, пожалуйста. Сиди теперь с фингалом дома, красота ненаглядная.
В бок шарахнуло так, что чуть не нырнула до кучи носом в воду. Это Квася радостно прыгал в ледяных брызгах, думая, что с ним играют. Наконец, первая штакетина поддалась, Ленка выковырнула её и со злостью швырнула в сторону.
Резко зашуршали колёса тормозящей машины. Ленка приготовилась умирать. Ясный перец, острая палка повредила эту чертову иномарку. Хотя, почему это, умирать? Лучшая защита – нападение.
– Что вы хотите сказать? Что это я кинула? Ничего подобного, она из под топора сама отлетела. Это форс-мажор…
– Да я только хочу сказать, Лена, здравствуй. – Из машины вышел Ваня Егоршин, можно сказать, сосед. С другого конца деревни.
– Привет. – Ленка снова принялась за работу, слёзы не останавливались. Иван стоял рядом, не уходил.
– Вань, если я что повредила, ты скажи. Я заплачу. – Ей не хотелось ни с кем разговаривать.
– Да пролетела твоя щепка мимо, но напугать успела. Чего это ты там делаешь? Давай помогу. Стоп, а ревёшь почему? Говорю же, мимо твоя щепка пролетела, не задела ничего. Просто увидел тебя и решил поздороваться. А то всё на бегу как-то. – Ваня отобрал топор и в два сильных удара выкрошил лёд. Вытащил щепки и отбросил.
– Ну вот, вход свободен. Лен, ну, что ты, из-за такой ерунды.
– Нет, Вань, тут всё сразу, понимаешь? И калитка эта и на грабли наступила, теперь фингал вот будет. А я на вечеринку собиралась… – Ленка уже в голос ревела. Иван воткнул топор в снег и погладил её по плечу.
– Лен, Лен, ну погоди, и это всё? Все твои беды? Да пусть они будут самыми страшными в твоей жизни. Ну, прекращай. – Он наклонил её к себе и гладил теперь вздрагивающую спину в толстом пуховике. А ему так хотелось прижать её к себе изо всех сил и не выпускать. Никогда. Проезжая каждый раз мимо он видел свет в окнах, от мамы знал, что Ленка живёт тут. И, кажется, одна.
До того встречал несколько раз в посёлке. Узнал почему-то сразу, хотя до этого сто лет не видел. Помнил её совсем сопливой, лет десяти – одиннадцати, не больше.
А тут увидел, и перевернулось всё сразу в душе. Она его тогда не узнала. На приветствие ответила, скользнув равнодушным взглядом.
Во второй раз удалось поговорить ни о чём. А потом он её ещё видел, но издали. Подойти не успел. Она села в машину и укатила, оставив его в непонятном смятении. Вспомнил, как стыдил себя тогда за минутную слабость. Совсем спятил, ведь едва не кинулся следом. Что это?
Ленка всхлипнула пару раз и посмотрела на него. Ваня, Ванька. Самая первая и глупая детская любовь. С тех пор ей и нравились, наверно, по жизни блондины. А он почти не изменился, такой же стремительный, быстрый, ловкий. Только взгляд стал строже и морщинок добавилось.
– Да, тебе смешно. А я в ресторан собиралась. Куда теперь с синяком и калитку сломала.
– Ты снег, на вот, приложи. А ресторан подождёт. Муж калитку поправит, делов то.
– Девчонки на праздники приехали, когда ещё встретимся? А муж объелся груш.
– Ну, объелся, так объелся. – На душе стало странно легко. – А калитку я тебе сейчас поправлю. Не то твоя Баскервилина поранится, пролезать будет.
– Да не обзывайся ты. Он хороший пёс, добрый. А, если присмотреться, даже красивый. По-своему. Ну, я пойду, наверно. – Всхлипнула Ленка, старательно прижав снежок к шишке.
