Как ему это удаётся, она только удивляется. И ведь, особенного-то ничего и не делает с ними, разговаривает в основном да что-то вроде массажа проводит, травками поит. Но люди поправляются!
Как в далёком прошлом врач, отработавший 15 лет в поликлинике, Пистимея знала, что иначе, как чудом такое и назвать нельзя. Это потом она сбежала в бизнес от безденежья. А здесь её прежние навыки пригодились – она вела учет пациентов, с карточками, как положено, иногда ассистировала знахарю, готовила отвары, настои и мази.
Сама приёмная Виссариона совершенно не похожа была на знахарскую светелку, уж скорее напоминала врачебный кабинет, со стенами, полом и потолками из необработанной никакими лаками желтой сосны, источающей непередаваемый аромат. Потому, что дом совсем новый. Целый терем со всеми удобствами, построенный одним благодарным олигархом в подарок. До того ютились в небольшой избушке умершей вдовы лесника, здесь недалеко, на хуторе. Всё есть для жизни, а главное, на душе спокойно.
И за этого человека, Пистимея и в огонь и воду готова, не раздумывая. Хотя и не знала о нём ровным счетом ничего. Он появился в её жизни случайно. Просто БМВ последней модели застрял однажды посреди глухой деревни, израсходовав бензин.
Ехала она издалека, от какой-то очередной знахарки. Не до бензина было, в голове никак не уживалась мысль, что скоро её Вареньки не станет. Вот просто не станет, и всё. И мир останется таким же, с тёплым солнышком, с песнями птиц, с дождями, снегом. С другими людьми, до которых ей нет никакого дела. Всё останется, не будет только её Вари, её рыженькой, маленькой ласковой лисички. Без которой и её жизнь никакого значения и смысла не имеет.
Прошли все круги ада современной медицины безрезультатно. А потом обезумевшая мать ухватилась за соломинку.
Надежда повернула голову. Дочь спала рядом, укрытая меховым пледом, на разложенном сиденье. Она теперь всё время мёрзла. Сырой холод могилы подбирался к ней. И спала она редко и мало. Её часто и мучительно тошнило – последствия химиотерапии. Большую часть времени девочка проводила в полузабытьи, или угрюмо уставившись в нечто перед собой. Надежда видела, что она уже наполовину ТАМ…
Сразу увидела это и женщина-экстрасенс, молча отрицательно покачала головой. Вот и ехала Надя сейчас домой, потеряв последнюю надежду. Разве могла она думать о каком-то бензине? Устало опустилась на руль горячим лбом. Сухие глаза с лихорадочным блеском видели только гладкий чёрный пластик с бело-синей эмблемой. Все слёзы были выплаканы давно. Осталась злость. Злость на весь мир, который ничем не может помочь. На себя, за то, что проглядела болезнь дочери, руля бизнесом. А ещё в её голове медленно оформлялась страшная мысль быстрого и сравнительно безболезненного решения ситуации для них обоих.
Почти всемогущая Надежда Кардашева, жёсткая и беспринципная бизнесвумен, жарким июльским днём лежала на руле в полном оцепенении, когда её вынес на свежий воздух пожилой хромой мужчина с изуродованным лицом.
И тут прорвало. Посреди пыльной сельской дороги она билась в истерике на его груди, перессказав всю свою жизнь. А перепуганное жёлто-землистое, безбровое, худенькое личико веснушчатой девочки в платке, смотрело на них из окна раскалённой машины.
В эту ночь Надежда осталась в деревне. А девочку странный мужчина перенёс в свой джип и уехал в лес. Три недели напрочь выпали из жизни бедной матери. Если бы её спросили, как она жила это время, чем питалась, чем занималась – не ответила бы.
