– Не лучшее место для всеградца, – оценила шутку Ангелия. – Возьми воду там. Бочка возле крыльца.
– Хорошо. Ты очень добрая, кстати, – отметил Терн, что немного смутило селянку.
Парень пошёл к воде, где утолил свою жажду. Конечно, он не мог жить у этой дамочки. Но где тогда ему зацепиться? Надо узнать насчет работы в деревне. Не просить же лепешки по дворам каждый вечер…
Орвин вытер губы, желая все уточнить. Но тут во двор вошёл крепкий мужчина. Он был чем-то похож на Ангелию. Судя по возрасту, явно ее отец. На лице рыжеватые усы, глаза суровые, но не злые. Рукава рубашки закатаны, из-под них видны крепкие загорелые руки.
У крестьянина «рубилки» не оказалось. Но радоваться тут было нечему. Судя по взгляду мужчины, Терн зря запил эти лепешки. Надо было сразу убраться, а не устраивать посиделки.
– Здравствуйте, меня выгнали из Всеграда. Был голоден, вот и зашёл, – протараторил Орвин, стараясь сказать все и сразу, чтоб умерить пыл мужика. Но последнему было плевать.
– Ты хочешь обесчестить мою дочь?! – крикнул он, дрожа как при сильном ознобе. Его ноздри раздулись, а глаза налились краснотой.
– Что? Для чего… То есть, нет! Мне сейчас не до этого… Королевская стража…
Терну не дали закончить. Здоровяк сделал шаг, тыкая в него толстым пальцем.
– Что ты делал с моей дочкой, слизняк?
– Ел! Мы с ней ели лепешки. Точней, я один, а она просто дала! – выпалил Орвин, и краем глаза присмотрел камень, лежащий неподалеку. Хотя, камнем такого «медведя» не свалишь, тут копье уже надо…
– Смеёшься надо мной, полоумный?! Твой хребет треснет быстрей, чем опомнишься! – усы мужика шевелились от гнева. Неизвестно чем бы все кончилось. К счастью, подоспела Ангелия. Она лёгкой тенью шмыгнула к Орвину Терну, закрывая его от отца.
– Папа, ты хуже варвара! Я, действительно, дала ему две лепешки. Не бойся, тебе ещё много осталось. Сам же учил помогать тем, кто нуждается. Арвина выгнали из Всеграда из-за новых реформ. Он пешком к нам пришел, понимаешь?
– Я Орвин, – шепнул из-за спины парень.
– Какая разница, замолчи!
Отец Ангелии крепко задумался, словно от него зависела судьба мира. Спустя томительные секунды, он попросил дочь уйти, обещав, что не тронет бродягу.
– Так… Воспитанник академии… Дай-ка я на тебя погляжу, – пробасил он, сверкая глазами. – На благородного принца не тянешь. Но благородные нам ни к чему… А так, вроде бы не крысеныш. Хоть и малость придурковатый, – на последних словах мужик улыбнулся.
Выглядело не совсем дружелюбно. Хотя, это лучше чем вопли с угрозами.
– Я не придурковатый, а просто устал, – подмигнул парень.
Молодость была прочнее щита. Терн переводил оскорбления в игру или шутку. Злиться на веселого раздолбая было очень не просто.
– Хах, по тебе сразу видно! – откровенно расхохотался хозяин. – Ну, так отдохни в травном сарае! Что ночью городить огород? Завтра тогда покумекаем.
Папаша был чистым оборотнем. Только тот превращается в зверя за считанные секунды, а дядька наоборот подобрел в один миг.
– Мне надо идти, – сказал Орвин, чувствуя небольшое смущение.
– Куда на ночь глядя?! На рога к черту или к разбойникам на клинок! – обеспокоенно воскликнул хозяин. – Если ты и правда не агреб, то ночью шататься не стоит.
– Папа прав. Сейчас у нас не спокойно. Да и спать в чистом поле не очень. Поверь, мне уже доводилось, – заявила Ангелия.
– Хорошо… Спасибо большое. Вы очень добры! Если честно, не ожидал! – выпалил Орвин Терн, ощущая, как кружится голова от бешеного потока эмоций.
