Седая борода владыки дрожала от напряжения. Он чувствовал, что творится неладное, но боялся ошибиться, приняв решение сходу.
– У нас на сердце нет ничего! Нас попросту убивают! Королевские варвары забрали три этажа древнего здания. Стоит ли молиться за них после этого? – сказал брат Торин, нахмурив рыжие брови.
– Простите, что же мы медлим? Орден дал клятву Богам, во что бы ни стало нести свет каждому существу. А сегодняшний мир испытывает нужду в свете, как нищий, которому не подают пятый день, – проскрипел брат Овель, сидящий по центру.
Он был самым старшим из всех, сидел с закрытыми глазами. Казалось, что старик вообще спит. И когда он начинал говорить, все вздрагивали от неожиданности.
– Брат Павел поведал нам истину. Все факторы говорят о том, что пророчество определенно сбылось, – поправив очки, сказал Дори-Сарк.
– Не могу не поспорить с тобой! – выпалил Торин. – В пророчестве сказано, что будет отрубленная голова, которая откроет глаза. Во время сегодняшнего варварства, никого не рубили. Повредили лишь нос брату Павлу.
– Кстати, как твоя переносица, храбрый брат? – перебил Торина кто-то.
– Эликсир отлично подействовал. Благодарствую за заботу.
– Стойте, братья мои! – воскликнул владыка Моррус. Он понимал, что разговор может затянуться и до утра. Потому старался ускорить процесс. – Иногда простые слова не способны передать самую суть. Кто как не мы должны это знать!
– Суть в том, что пророчества не было!
– Посмотрим на тебя, когда оно будет. Лучше начать сейчас, чем промедлить!
– Считаю нужным отвоевать у Совета наши права.
Братья ударились в глупую болтовню. Мрачный подвал сделался ульем пчел, что проснулись после зимы. Моррусу пришлось постараться, чтобы всех успокоить. Лишь с третьей попытки его все же услышали.
– Братья, к чему эти споры? Текст пророчества записан на языке древних Светлых. Он находится перед нами. Не лучше ли его прочитать? – в конце концов, крикнул он.
Все дружно кивнули, высказав одобрение. Но это ничего не решило. Ведь древний язык мало кто знал, да и перевод многих символов был не точным… Значит, можно запутаться еще больше, получив новую информацию.
– Читать древние языки – большая наука. Никто не сможет сделать все достоверно, – сказал Дори-Сарк.
– Постой-ка, мой милый братец. В далекой юности я работал с писаниями в одном древнем Храме. С позволения владыки могу попытаться, – проскрипел Овель, медленно поднимаясь со своего места.
Надежды на него было мало. Многие считали, что Овелю пора на покой. Ведь он и так столько сделал для Ордена. Поэтому кто-то лишь усмехнулся, а другие начали перешептываться.
Но Моррус не возражал. Он спокойно отошел к стене, позволив старику подойти. Тот медленно вышел в центр комнаты, шаркая остроносыми башмаками.
Казалось, Овель развалится, как кусок хрупкой породы, брошенный с высоты. Только этого не случилось. Старик попросил Морруса посветить. И владыка применил простенький артефакт, пылающий белым сиянием.
Пучок света коснулся гладкой таблички. Овель открыл глаза, насколько это было возможно, и с минуту стоял в тишине. Казалось, он все забыл. Кто-то уже начал нервничать, как вдруг старейшина произнес:
– Если дряхлая память не изменяет, то здесь, возможно, написано, что расы Всеземья падут в бездну беззакония, злости и варварства. А всех, кто пытается вести людей к свету станут наказывать, как преступников. Или как животных. Или как изменников короны. Хотя, впрочем, это не особенно важно.
