Начнём с того, что никаких следов столь тяжко давшегося возвращения на Землю ни на лице, ни на теле девушки более не имелось. Исчезли и обморок, и вялость, и истощение, как и не было их. Более того. Всё перевернулось ровно на сто восемьдесят градусов. Мария теперь была весела, энергична и счастлива. К тому же она успела довольно нескромно усесться на колени к рогатому и весьма легкомысленно приобнять своего дружка за плечи. И теперь то хохотала над фразочками, что кучерявый всё нашёптывал и нашёптывал ей в ушко, то подставляла поочерёдно сатиру шею, губы и щёки, которые тот тут же начинал жадно нацеловывать.
Вот, что тут сказать. Ну, просто картина маслом. Вырвались голубки из-под опеки строгой мамочки (адепта, значит). Дорвались до сладкого. Быстро вспомнили, что такое есть любовь плотская, какова она на вкус. Да напоказ все свои чувства да отношения и выставили.
– Прекрасно! – чуть придя в себя, решил пресечь на корню я намечающуюся вакханалию. – Лёша, значит, вовсю вопросами, ради которых мы собственно сюда и прибыли, занимается. Не отвлекается ни на что. Думает, напарники его пока в себя приходят, но совсем-совсем скоро уже на помощь поспешат. И что?
– Что? – не переставая улыбаться во все свои тридцать два (а может даже и больше, кто их сатиров знает) белоснежных зуба, переспросил рогатый.
– А то! – взъелся я. – То, что мы договаривались вместе работать. Вместе! Только вот происходящее здесь как-то очень трудно мне совместной работой слаженного коллектива назвать. Язык не поворачивается!
– Чего ты, Лёша, кипятишься, – попыталась успокоить меня Маша. – Ты же человек. Должен всё-таки и нас понять. Так что, перестань ругаться. Это тебе совсем не идёт.
– Вот именно, что человек, – кивнул головой я. – И потому мне тоже ничто человеческое не чуждо. Если же здесь кто-то по другому думает, да считает, что я живу исключительно по принципу “Мне хлеба не надо – работу давай”, то этот кто-то глубоко ошибается. Я далеко не святоша. Разве что, совесть какую-никакую имею и понимание простое – сначала дело, потом уже развлечения.
– Тут ты прав, конечно, братец, – пошёл на попятную сатир. – Только сам рассуди. Чем же мы сейчас тебе помочь-то могли бы? Ты так увлечённо в своём телефоне что-то рассматривал, думал о чём-то. Оттолкнуть тебя надо было? Испортить всё? Сказать – всё, наша очередь настала! Отдавай смартфон! Мы в него теперь смотреть будем. И не перечь! Мы же команда!
– Много бы вы там насмотрели, – проворчал я, внутренне где-то уже и признавая правоту рогатого, но внешне пока этого всё равно не показывая.
– А сам-то ты, скажи, что увидеть смог? – недовольным тоном спросила Маша, очевидно, достаточно уязвлённая моими последними словами.
– Нашёл, где дом хранителя парка находится?! – Орис толи решил уточнить вопрос, толи дать девушке ответ за меня. Мой родственничек, как раз, нисколько не сомневался ни в том, что именно я искал, ни в том, что мне, скорее всего, удалось достичь успеха в поисках.
– Нашёл, нашёл, – свой сварливый тон я пока менять не собирался.
– Так что же мы сидим! Какой ты умничка, Лёша! – Мария тут же забыла о своём негодовании, соскочила с коленей сатира и бросилась обнимать меня.
Я, признаться, никак не ожидал такого поворота событий и даже несколько растерялся. Как, впрочем, и рогатый. Однако долго находиться в прострации девушка нам не дала. Она вдруг резко выпрямилась, схватила за руку сначала меня, потом своего кучерявого и начала тянуть со скамейки.
