Последние слова он говорил как в агонии, а после ударил хвостом о стены довольно узкого прохода, через который я пришла, так что он осыпался и был перекрыт.
– О нет, – прошептала я и в ярости крикнула на дракона. – Ты его разрушил!
– Никогда не оглядывайся назад – всегда иди только вперед, если ты не видишь в конце пути просвета, это еще не значит, что его там нет…
С последними словами он исчез, оставив на своем месте яйцо. Такое крупное и светло-зеленое оно напоминало большой ровный кусок позеленевшего кварца.
Не в силах более выносить его ровного и спокойного, как жизнь сияния я перешагнула через него и погрузилась во власть темноты.
Часто нам дано видеть лишь маски,
потому как истина – девушка хитрая,
она любит играть с тобой и
прятаться в самых неожиданных местах,
показывая свою наготу
лишь самым внимательным.
– Элеонора! Немедленно зайди в мой кабинет! – раздался из мегафона голос Судьи Кренклоуди, я обреченно вздохнула и обулась.
После своего испытания я долгое время проводила в зале Конторы Посланников в ожидании своего приговора.
Время здесь текло по-своему. Одна минута и один час могли длиться одинаково долго, и дело здесь вовсе не в моем восприятии. Тень – это место вне времени и четких правил законов живого мира. Одна неделя могла равняться одному году или двум минутам. Создавалось ощущение, что время забавлялось со всеми умершими и устанавливало свои правила, словно капризная барышня.
По моим меркам, я сидела в зале уже около двух дней и совершенно не могла понять, почему Совет так и не мог принять решение касательно меня.
Услышав призывной голос Судьи из рупора, я двинулась по коридору в кабинет Кренклоуди.
Подойдя к темной металлической двери, я повернула алмазную ручку и оказалась в мире роскоши, в котором купает, себя Судья. Говорят, при жизни, он был смутьяном и скользким типом, вроде Манарского. Но я думаю, что это заблуждение, хотя смерть может глубоко исправить человека. Например, она начинает сильно исправлять меня.
Я начала мыслить и мыслить гораздо обширнее и глубже, чем при жизни.
– Ну, наконец-то! – проворчал Кренклоуди, когда я вошла. – Долго тебя еще ждать? Между прочим, мы решаем вопрос, куда тебя пристроить.
– Что значит куда?! – я пораженно уставилась на Судью: мне казалось, на испытание меня отправили лишь для того, чтобы определить меня в посланники, а теперь внезапно нарисовалась абсолютная неопределенность. – Судья Кренклоуди, это что, значит, вы отправили меня в это ужасное место, рискуя моей душой, к этому ужасному существу, только для того чтобы в один прекрасный миг вы мне сказали, что я никому здесь не нужна?!
Судья пригладил свой парик и жестом приказал мне помолчать:
– Вовсе нет. Нам нужен Посланник, но пойми, не все, даже те, кто прошли Лабиринт даже те, кто прошел подготовку, и половина из их не стала Посланниками.
– Звучит глупо и подло – сдавленным голосом прошептала я и выбежала из кабинета, так и не дождавшись того, что хотел сказать мне судья.
* * *
Мама долго меня успокаивала, говорила, что это он так не напрасно, но моя обида не знала конца. Помню, какой-то гость, приезжавший к нам, говорил мне о терпении:
Терпение замечательное качество, но жизнь слишком коротка, для того чтобы долго терпеть>1.
Да, как же он был прав, правда моя жизнь была еще короче, чем предполагалось.
А вчера я слышала, как мама плакала ночью. Что в жизни, что в смерти она не знала покоя. Страдания находят ее везде, на каждом шагу.
