— Жаль, — Светлана тяжело выдохнула. — Придется опять краснеть и звонить в агентство. В двадцать восьмой раз.
Шаг непроизвольно замедлился от услышанной цифры. Голос разума твердил, что опасно связываться со всей их семейкой, и нужно скорее уносить ноги, но женское любопытство взяло верх. Проклиная свою неугомонность, я с тяжелым вздохом развернулась обратно.
— Я могу узнать, что произошло с вашим сыном?
На губах женщины дрогнула еле заметная улыбка, и она показала рукой в сторону очередного сада, приглашая прогуляться. Мы шли медленно, но каждый шаг отдалял меня от ворот. Но уверенная в том, что мое решение ничего не изменит, я следовала за хозяйкой дома.
— Это случилось два года назад, — начала аккуратно Барская, скрепив пальцы в замок от волнения. — Упал с винтовой лестницы. В результате - сотрясение и разрыв зрительного нерва во время удара. Так они предполагают, — неуверенно закончила она.
— Врачи не уверены в своем диагнозе? — удивилась я.
— Они утверждают, что он полностью здоров, — грустно усмехнувшись, сказала она. — Ох, Виктория, к каким мы только специалистам не обращались. Ездили в Израиль и Германию. Все твердят одно и то же: он здоров. Но мой сын остается слепым, и никто не может выяснить причину.
Она быстро смахнула непрошенную слезинку, отвернувшись в сторону, надеясь, что я не увижу.
— У моего сына непростой характер. Я это прекрасно понимаю, — быстро произнесла она, прикрыв на секунду глаза. — А из-за болезни он стал еще более упрямым и озлобился на весь мир, запустил себя, потерял вкус к жизни. Находится с Максимом в одной комнате дольше пятнадцати минут стало почти невозможно. Но, может, вы все-таки попытаетесь? — спросила Светлана с надеждой.
— Вы сказали, что придется звонить в агентство двадцать восьмой раз? — спросила я, игнорируя её просьбу.
— Увы, — выдохнула она. — Признаться, мне уже неудобно к ним обращаться. Никто из сиделок не проработал у нас дольше двух недель. У Макса словно цель довести человека до белого колена своими выходками. Он никого к себе не подпускает и отвергает любую помощь.
Рингтон телефона, заигравший в моей сумочке, прервал нашу беседу, во время которой я и так каждую секунду думала, как бы тактично уйти. Отойдя на пару шагов, я ответила на звонок своего куратора.
— Да, Алиса Павловна?
— Вик, мне только что звонила бухгалтер университета. Она сказала, что у тебя задолженность за последний семестр?
— Да, это так. Я оплачу все к сентябрю, — голос звучал уверенно, хотя я пока не представляла, как заработать такую сумму.
— Нет, Вик. У тебя есть неделя, — жестко произнесла Алиса Павловна. — Не только погасить долг, но и внести предоплату за первый семестр нового учебного года.
— Неделя? — растерянно переспросила я, быстро подсчитывая в голове нужную сумму.
— Именно. Они устали идти тебе навстречу все время.
Короткие гудки были похоронным маршем моей мечты о высшем образовании. Мне не найти таких огромных денег в кратчайшие сроки. Если только…
— Я согласна, — произнесла громче, чем следовало.
Каждый шаг к этому пугающему дому отдавался тупой болью в моих расшатанных нервах. Но я сильная. Всегда такой была. И пару месяцев с Барским переживу, осталось только надеяться, что он меня не узнает…
Общей суммы за два месяца работы сиделкой хватит и на погашение долга, и на оплату учебы за целый год. Таких огромных денег я нигде не заработаю за столь короткое время.
