Щелкнул замок в двери. В палату вошел Константин. Он приветственно кивнул и подошел к оборудованию рядом с койкой.
– Кто ко мне приходит кроме родителей?
Константин даже не обернулся. Он продолжал крутить кнопки.
– Брат.
– А еще?
Он пожал плечами и сказал, что больше никого не вспомнил. Взял бумаги и стал писать.
– А сколько вы за мной присматриваете?
– Года три-четыре.
– Т.е. это почти все время, что я в коме…
Парень отложил документы и сложил руки на груди. Он нахмурился.
– А к чему такие вопросы?
– Пытаюсь вспомнить. А в самом начале, тогда, четыре года назад, кто-то еще приходил кроме родственников?
– Невозможно помнить такое. У меня полно пациентов.
Он потерял интерес к беседе и теперь проверял трубки, идущие от меня к аппарату.
– Я вспомнила своего парня. А родителей не помню. Что это? Настоящая любовь? Как из книг?
Константин обернулся. Было видно, как он пытался сдержать смешок.
– Нет, всего лишь выборочное восстановление памяти. Не стоит придавать большое значение кого первым вспомнили, а кого вторым.
Чертов философ!
– А чему придавать по-вашему?
– Тем, кто помнил вас все это время, – он подошел к тумбочке и открыл вторую полку. Там лежали стопками белые конверты. – Ваша мама складывает сюда письма от вашей подруги. Она присылает письмо раз в месяц, где бы она ни жила. Я не подслушивал, но сложно не услышать. У вашей мамы довольно громкий голос.
– Как ее зовут?
– Не знаю. Давайте глянем, – он энергично схватил первый конверт и прочитал вслух, – Марина.
– Не помню.
Он положил конверт обратно, закрыл полку, поправил одеяло и сказал:
– Отдыхайте. Когда у вас появятся силы держать в руках бумагу, то прочитаете ее письма. И вспомните.
А если нет? Если не смогу?
***
– Я хочу увидеть себя прежде, чем мы поедем домой. – Настойчиво произнесла я во второй раз. Двадцать минут назад я проснулась от того, что кто-то сдавливал плечо и шептал “Аника”. Это был самопровозглашенный отец. Он сказал, что сегодня они отвезут меня домой. Но мне хотелось расспросить их про Артема, что могло подождать вечера. Но вот узнать как я теперь выгляжу хотелось еще больше. Может быть со мной что-то не так физически, поэтому его нет?
– А что смотреть? Ну, стала чуть постарше. Исхудала. Вот и все, ничего особенного, – раздраженно ответила женщина.
Моего брата не было в палате. Сказали, что сегодня воскресенье и он на футболе. А у родителей нет работы и достаточно времени, чтобы заниматься моим переездом.
Я верила всему, что они говорят: что он мой брат, что сегодня воскресенье, что я была в коме. Пока я никак не могла проверить эту информацию, но вот внешность – это единственное, что было под рукой. Я хотела посмотреть на себя и вспомнить что-то. К тому же я переживала, что лицо мое обезображено шрамами от аварии, а родители врут про менингит, который привел нас всех в эту палату.
Дверь хлопнула. В палату влетел врач. Александр Владимирович мельком посмотрел документы о моем состоянии, которые эти дни заполнял медбрат, проверил показания на аппаратуре рядом с койкой и кивнул родителям. Они все это время преданно следили за всем, что он делает.
– Показания удовлетворительные. Можете забирать ваше сокровище. Первое время Константин будет приходить ежедневно. И раз в неделю нужно привозить ее на осмотр в больницу. Все понятно?
Мы втроем молча кивнули. Но на меня никто и не посмотрел. Будто я вещь и никого особо не заботило что я думаю.
