Я вздохнула и бросила взгляд в правый нижний угол экрана ноутбука. Почему время всегда тянется в противные моменты, и ускоряется в приятные?
Лицо психолога тоже не излучало счастья от нашей беседы. Но деньги за сеанс ей платили, видимо поэтому она продолжала проявлять активность и пыталась спасти эту терапию.
– Твое восприятие тела изменилось?
– Не понимаю вопрос.
– Что ты почувствовала, когда поняла, что за пять лет твое тело изменилось, но ты не была свидетелем этих изменений.
– Обиду.
– На кого.
– На всех.
– Почему?
– Потому что они живут и радуются, а я… я вот такая.
– Какая?
– Беспомощная. Слабая. – когда я произнесла это, по щеке побежала слеза. Я ее смахнула и продолжила, – тряпка и размазня! Вот кто я.
– Аня, а ты многих людей знаешь, которые перенесли кому?
– Ни одного.
– Человек, который 5 лет лежал неподвижно, а потом очнулся и продолжил жить свою жизнь: знакомиться с родными, обучать свое тело тому, что оно забыло… Какой же силой должен обладать этот человек?
В носу защекотало. Опять захотелось плакать. Я такая чувствительная. Интересно, это от комы или от возраста. Или от всего разом?
– Я ничего не делаю сама. Я не принимала то решение – жить и бороться. Все сделали они, мои родные. Это они хотят все вернуть, восстановить меня.
– А что хочешь ты?
И, правда, что я хочу? Клубничное мороженое? Щуриться от солнца и болтать ногами в море? Начать читать интересную книгу и увлечься так, как в детстве, когда не спала ночами, пропадая в мирах писателей?
– Я устала это обсуждать. Мне тяжело. Я хочу спать.
Психолог молча смотрела на меня. Прошло тягостные две минуты.
– Что ты хочешь вот прямо сейчас?
– Молчать и ничего с вами не обсуждать.
– Хорошо.
– В смысле?
– До конца нашего сеанса осталось двадцать пять минут. Посидим молча. Можешь делать что хочешь.
Правда могу? Я взяла бокс с наушниками, которые дал мне брат. Они были беспроводными. Необычно! Вставляешь в ухо маленькие капельки и слушаешь музыку. Не нужно контролировать провода, переживать, что они зацепятся за что-то.
Я зашла в раздел «новинки» в музыкальном приложении, чтобы быть в курсе хотя бы премьер.
Lana Del Ray запела «There's a picture on the wall…», и больше для меня не существовало комнаты с новой обстановкой, психолога, семьи.
***
Посреди комнаты стоял парень, похожий на Артема. Как будто бы его старший брат. Но он был единственным ребенком в семье. Это я помнила. Он мялся с ноги на ногу.
Я отъехала от стола, где перебирала свои бумаги, надеясь вспомнить больше про мою прошлую жизнь, в тот момент, когда он зашел в комнату.
Он молчал. Кто-то должен был начать беседу. И я решила дать ему такую возможность. Склонила голову и внимательно посмотрела ему в глаза. Артем молчал. Я не выдержала и начала беседу.
– Красивая куртка, – на нем был спортивный костюм, а сверху – длинная темно-серая куртка.
– Это парка.
– Ммм, – промычала я. Важная информация для меня.
– Послушай, я был в шоке тогда. Я вообще… Я не знаю что сказать.
Артем сделал пару шагов в мою сторону и замер. Он смотрел, как побитый щенок.
– Я тебя прощаю.
Он шумно выдохнул. В комнате будто лопнул шарик. Стало легко дышать.
– Я именно это и хотел… сказать «извини», – он сел на кровать, перед этим задрав простынь, чтобы ее не испачкать. – Как ты догадалась?
– Ну, я же тебя знаю, помнишь? – я нервно хихикнула. – Только тебя и вспомнила через несколько дней после пробуждения, потом – Маринку. Родителей, брата не помню.
