– Рерик не женится на Маленькой Рыбке. Он возьмёт невесту в своём очаге.
Тихий голос Серого Медведя заставил заткнуться даже самых горластых соплеменников. Рыжий Зубр, услышав своё имя, впервые за весь Совет поднял голову и перестал точить топор. Казалось, что ему и вовсе не было дела до предстоящей войны.
– Я говорю не про Рерика.
– А про кого? Второго? – Презрительная усмешка тронула губы вождя.
Нормак вздрогнул. Теперь всё племя уставилось на него. Одни ухмылялись так же, как Теранис, другие глядели с сомнением, третьи – с надеждой. Чёрный Кот не хотел жениться, тем более на девчонке с перепонками на ногах. Хотя браки между племенами уже случались, но обычно так поступали самые слабые из беоров. Тем, кому не доставалось пары в своём племени, брали жену в чужом и переходили в очаг вендов до конца дней.
Серый Медведь скрестил руки на груди, его мышцы напряглись. Ормар глубоко втянул носом воздух и затаил дыхание. Медведь и Волк стояли друг против друга точно перед схваткой.
– Маленькую Рыбку должен взять Теранис!
Вождь онемел. Он не знал, смеяться ему или браниться. Слова Ормара парализовали его точно яд гадюки. Но вместо Тераниса ответил шаман Хаук:
– Бродячий Волк потерял память в дальних странствиях? Жена Серого Медведя жива и здорова, хвала богам!
Аста сидела неподвижно, слушая шушуканье за спиной. Её сердце стучало быстро как у зайца, ладони вспотели, в животе онемело, точно она проглотила ледышку.
– В старые времена беоры могли брать по две жены. У Матса Длинного Угря было целых четыре. В моей пещере есть кувшин, где хранится запись о нём и других вождях, – вновь подал голос Тормод.
– Все помнят, чем закончились старые времена! Брандорг наказал беоров! Он велел Ярлогу разжечь пламя в горе! Его гнев был страшен! Огненный дождь и пепел уничтожили наш очаг!
– Я помню ту ночь так же, как и ты, Слепой Филин. Тогда меня звали ещё просто Кедром, а не седым, как сейчас. Но горы закипают не от количества жён. То лишь всполохи огромного костра, что горит под земной твердью. И нам неведомо, где и когда это случится.
– Ярлог разжигает горнила в разных землях. Я видел пять дымящихся гор. – Ормар поднял руку над головой и растопырил пальцы. – Видел, как они бурлили, точно железный горшок с водой над костром. Но те места были безлюдны, гнев богов никого не мог там покарать. Тогда зачем он?
– Тебе неведома воля богов! – крикнул Хаук. – У Брандорга лишь одна жена. Как смеет человек иметь больше, будь он даже вождь?!
– Так говорили старые шаманы, но разве шаманы не ошибаются? В прошлую весну ты гадал на козьих кишках и сказал, что лето будет сухим, а две луны лили дожди.
Слова Седого Кедра нашли отклик в сердцах беоров. Хаук кричал, брызгал слюной и стучал клюкой, призывая сохранить прежний порядок, но всё больше воинов принимали сторону Тормода и Ормара.
– Будь я Брандоргом, то чаще жмяхал бы свою жену, а не считал чужих, – прокряхтел Крапива, вызвав новый взрыв хохота.
Слепой Филин побагровел при этих словах, но промолчал. Он понял, что проиграл схватку Седому Кедру. Теперь всё зависело от Тераниса.
Вождь посмотрел на Солнечную Ольху. Жена смиренно сидела между двумя приручницами, ожидая своей участи. В её родном племени муж не мог взять вторую жену, пока дышала первая. Аста долго прожила среди беоров, но сейчас ощутила себя чужой. Горечь обиды и ревности уже растеклась по её крови, но больше всего Солнечную Ольху ранило то, что эту мысль подал Ормар.
