− Ну вот… скоро заживет, − смеясь, шепчет моя сладкая женщина, и вдруг склоняется, целуя здоровый угол губы. – Я думала, мы с тобой больше не увидимся. Ну, подумала, что не нужна тебе, наверняка есть другая…
− И я так думал. Но выходит, что мы нужны друг другу. Будем решать вопрос о проживании.
Эля стоит между моих бедер, и моя рука вдруг натыкается на стройную ножку в шелковом чулке. Так гладко, пальцы сами скользят вверх. Чуть сжимаю их, чтобы почувствовала мою хватку. Дышит часто, глаза блестят растопленным шоколадом.
− Герман… − резко прижимает мою голову к своей груди.
Пуговицы на блузке мешают и даже делают больно. Эля снова отстраняется и дрожащими пальцами расстегивает их, потом распахивает блузку и снова прижимает мою голову к своей груди.
Бросаю ласкать нежные бедра, поднимаюсь и подхватываю жену на руки. Но тут понимаю, что похрен мне на удобства. Хочу ее здесь и сейчас. Разжимаю руки, впиваясь в ее сладкие губы. Прижимаю Элину к стене, шаря рукой по бедру, закидывая ногу на свой пояс.
− Ох−х… я тебя чувствую, − смеется жена, намекая на стальной стояк. Еще бы такое не почувствовать. Тащит с меня футболку, торопясь. – Хочу тебя… мой муж…
Ее слова подхлестывают, рву ее юбку и трусы, освобождая себе путь к ее мягким атласным глубинам. Эля дрожит, цепляясь за мои плечи, возбуждение переполняет ее, это так очевидно. Откинув голову назад, подставляет мне шею для поцелуев.
А я нахожу вход в ее тесную влажную глубину, вхожу, едва сдерживаясь. Губами нащупал пульсирующую жилку на нежной шее, припал к ней. Я будто сдурел, никогда так крышу не рвало от женщины.
Вбиваюсь в нее с таким упоением, что голова как карусель. Эля сдается первой, сотрясается, сжимая член внутренними мышцами, потом со стоном опадает на мою грудь. Она тяжело дышит, и я чувствую ее частое сердцебиение. Обнимает за шею, прикусывает мою верхнюю губу.
И наступает разрядка. Но не удовлетворение. Это было быстро, почти на ходу. Как впрочем и все в моей прошлой жизни. Ел на ходу, спал на ходу. Все быстро, разнеживаться некогда, если ты на службе.
Рычу, притискивая жену к стене. Ее не держат ноги, она сообщает об этом с тихим счастливым смехом. В глазах дымка возбуждения и удивление. Будто у нее впервые такое. Подхватываю легкое тело на руки и тащу в одну из спален. Мне необходимо продолжение.
− Это не моя комната… следующая дверь, − шепчет, нежно целуя мое лицо.
− Какая разница, сладкая? Главное, что там кровать имеется, − рычу, удивляясь нотой ласки в своем голосе.
− Есть разница… эм−мм… я не успела выкинуть кровать из этой комнаты…
Я сразу понимаю, о чем она хочет сказать и делаю еще несколько шагов, к соседней двери. Сваливаю свою ношу на широкую кровать и встаю перед ней. Наконец, могу сорвать всю одежду с нее, а потом полюбоваться идеальной фигурой той, на которой женился месяц назад.
Этим и занимаюсь, не оставляя ни лоскута на теле любимой. А затем занимаюсь собой, снимаю все лишнее. Теперь я не такой дикий, любуюсь, ласкаю ее, уделяя внимание небольшим холмикам грудей, с яркими сосками, похожими на ягоды брусники.
Элина разглядывает меня, задерживая взгляд на тех местах, где шрамы от пуль и штык−ножа. На ребрах от операции. Парашют тогда раскрылся поздно, так об землю шарахнулся, что дух вышибло. Половина ребер в щепки. Врачи долго со мной возились, но вытащили.
− Не нравятся шрамы?
− Нравятся… просто интересно, откуда они. Ты много страдал, видимо, − Эля приподнимается и гладит мое тело ладонью, едва прикасаясь, жалеет. – Как ты вынес все это…
