Читать онлайн Лилия Сурина - После развода. Нежданное счастье

1. Глава 1

Лидия

Время к обеду, когда приезжаю на такси домой. Едва смогла отпроситься из роддома на полдня, чтобы помыться и собрать чистые вещи, мужу все некогда их привезти. Прошу третий день. А тут еще воду горячую отключили, как нарочно.

− А ну, посторонись! – слышу чужой мужской голос, когда достаю ключи и открываю дверь своей квартиры. Меня слегка толкает какой−то мужик, который переступает порог моей квартиры, держа в руках ящик пива.

Следом за ним толпа парней и девиц. Стою в ступоре, ничего не понимая. Что происходит? Муж сдал квартиру, пока я лежу в роддоме, в ожидании нашей малышки?

Вхожу осторожно, ища у кого бы спросить. Вижу друга мужа, Анатолия. Он тоже меня заметил и странно заметался. Потом пробрался ко мне через толпу. Взял за руку и увел в кухню.

− Лида, ты не подумай, мы только матч посмотреть… ну, с друзьями. А потом сразу уйдем, обещаю.

− Юра где? – спрашиваю, потирая разболевшуюся спину.

− Юрка−то… он это… он скоро придет, − у друга бегают глаза, на меня смотреть не хотят. Вдруг из ванной доносится стон, и потом голос мужа, который говорит что−то и смеется.

Друг преграждает мне путь, но я отталкиваю и иду к ванной. Дергаю дверь. Даже не заперто. И нахожу своего мужа. Штаны мотаются на лодыжках, а ритмичные движения ясно дают понять, чем он сейчас занимается. На моей новенькой стиральной машине сидит довольная блондинка и сексуально мычит.

Делаю два шага и бью благоверного по его тупой башке сумкой с грязными вещами. Как раз постирать притащила.

− Дрянь такая! – ору, нападая снова и снова, пока муж не прижимает меня к стене, отбирая «орудие». – Я там с ума схожу, а ты?! А тебе хорошо тут, оказывается! Полный дом сброда созвал!

− Че орешь?! – блондинка сбежала, и супружник выдохнул, отпустил меня, чтобы надеть штаны. – Заткнись!

− Кто она, кто эта тварь? Как ты посмел? – мне так больно и обидно, что слова застревают в горле.

− Как посмел? Я мужик! Мне нужен секс, нормальный, полноценный. А ты, женушка, то блевала, то бока отлеживала в больнице.

− Вот так, да? Я виновата, что беременность сложная? – задыхаюсь от обиды.

Понимаю, что уже ничего не изменить, выскакиваю в гостиную, намереваясь выгнать безликую толпу из своего дома. Но никого нет, только Толик топчется у порога, с бутылкой пива в руках. Он ставит ее на журнальный столик и виновато пятится к прихожей.

− Юрас… мы это… мы в другом месте посмотрим матч. А это тебе, вдруг захочешь… короче, я пошел.

− Да вали уже, − пинает муж ни в чем не повинный пуфик, который притащили из спальни.

Он разражен до предела и зло смотрит на меня. А мне все равно. Я приехала помыться. Возвращаюсь в ванную. Пока привожу себя в порядок, киплю от злости. Как он мог?

Я не хочу видеть мужа, а ванную хочется отмыть с хлоркой. Сушу волосы феном, а потом все же беру тряпку с дезинфицирующим средством, тщательно протираю стиральную машину, прогоняя из памяти белый зад и штаны, упавшие на лодыжки. От злости даже слез нет, высохли.

Потом запускаю стирку и только тогда выхожу. Муж лежит на диване, смотрит телевизор. Такой бардак везде, что аж бесит. Наклоняюсь, чтобы подобрать упаковки от чипсов и тут же чувствую, как скручивает болью живот.

Я даже выпрямиться не могу, просто пережидаю боль. Вскоре отпускает и я молю, чтобы это был просто спазм какой−нибудь. Прибираюсь потихоньку, не могу смотреть на весь этот мусор.

− Да не мельтеши ты тут! Матч начинается, − возмущается «мужик», прогоняя меня.

И тут снова боль. Это точно схватки. Я охаю тихо, держась за живот.

− Да свали ты! Нарочно телек загородила? Разохалась тут!

− У меня схватки… − добираюсь до кресла и опускаюсь на какие−то пакеты. – Мне в роддом надо…

− Подождешь. Или на такси. Как сюда приехала, так и обратно, − усмехается, будто наказывает меня за то, что приехала не вовремя и не дала потусить с друзьями.

− Я боюсь одна на такси… Юр, отвези меня, это же недолго. По интернету потом посмотришь…

− Полчаса подожди.

Полчаса прошли, потом еще полчаса. Я жалею, что не вызвала «скорую», понадеялась на отца своего ребенка.

− Юра−а−а… − стон вырывается из горла, сама же сгибаюсь пополам, хватаясь за большой живот. – Поехали уже, у меня схватки все чаще… я уже не могу−у−у…

− Да что ты все ноешь? Первые роды долго, а тебя час как прихватило. Потерпишь. Такой матч раз в десять лет бывает, − муж машет на меня рукой, не глядя, не отрываясь от экрана телевизора. – Ты и так мне весь кайф обломала, даже пивка не жахнуть за долгожданный гол. Все ноешь и ноешь… достала… Гол−л−л!

Муж вскакивает с дивана, рассыпая чипсы и прочие вкусняшки, набранные к пиву. Которого я его лишила. Рожать не вовремя начала.

Схватка снова скручивает нутро, опаляя огнем. Хватаюсь за косяк, стискивая зубы и размышляя, что быстрее приедет, такси или «скорая». Потому что мужа не дождусь.

− До конца матча полчаса, терпи, Лидка! – подскакивает ко мне, усаживает на стул. Грубо, я почти падаю, не успев схватиться за что−нибудь, чтобы смягчить посадку. – Сиди!

А сам снова к проклятому телевизору, смотрит в экран не отрываясь. Я тихо выхожу из комнаты, говорить что−то бесполезно, муж равнодушен и ко мне, и к малышке, которая просится на свет. Даже на снимок узи не взглянул, когда принесла первый. Следующие не показывала даже.

Я вызвала такси, стоя у подъезда и ругая себя, что не сделала этого еще два часа назад. Чувствую, что вот−вот ребенок родится, могу не успеть в роддом. Может домой вернуться, чтоб не в дороге…

Но там он, и его чертов матч, который бесит. И муж бесит. Из роддома вернусь и на развод подам. Надоело. Одна дочку подниму, не пропадем.

− И чего на такси−то прет тебя ехать, с пузом? Родишь еще по дороге, − ворчит шофер, но берет меня. – Куда?

− В роддом на Кутузовском, − называю адрес, по которому прикреплена.

− Ну нет, далеко. Ты вон скрючилась вся, так что, в ближайший роддом отвезу, − возмущается мужчина, поглядывая в зеркало заднего вида на меня. – Какая тебе разница?

− Там мой доктор… на Кутузовском…

Он еще что−то говорит, укоряет, но я уже не слышу. Боль заглушает все, затопляет с головой. К ней прибавляется страх за малышку, чувство, что не так все идет, как надо. Первые роды длятся долго, а у меня всего два часа назад заболел живот, и вот сейчас я чувствую потуги.

Из радио доносятся звуки футбольного матча, от которого тошнит уже, но таксист радуется успехам футболистов, точно так же, как мой муж.

Возле чужого роддома шофер меня оставляет и быстро уезжает, увозя мою сумку с документами и вещами.

− Стой! – кричу, согнувшись пополам, но меня не слышат.

Без обменной карты меня никто не примет в клинику. Ужас наполняет голову, руки немеют и начинают трястись. Из дверей выскакивают две фигуры в белом и подхватывают меня под руки, тащат в здание, почти волоком.

2. Глава 2

Глава 2

− Терпи, девонька… − слышу чей−то голос, как в тумане.

− Таксист… он увез мои вещи… там карта… − порываюсь я встать, чтобы объяснить. – Надо в службу такси позвонить… чтобы привез.

− Давай родим сначала? – женщина с добрыми синими глазами хмурится, приказывая тужиться.

А я смотрю в окно, тужась изо всех сил. За стеклом красивый розовый закат, который будто обещает скорое счастье. Но я ошиблась.

В этот красивый вечер не стало моей малышки…

− Хоть бы на полчаса раньше… двойное обвитие, уже было не спасти… − объясняет врач, а я смотрю, как уносят синее тельце в пестрой фланелевой пеленке.

Тяну руки, прошу отдать мне ребенка, но чувствую укол в предплечье. И тьма накрывает.

Осознать сложно, не получается. День, второй… меня положили в палату, где нет пациенток, чтобы не рвали мне душу своим счастьем, наверное.

Юра пришел на другой день. В серых глазах нет чувства вины, они будто мертвы. У него нет слов утешения для меня. И не очень расстроен, стреляет взглядом по пробегающим мимо медсестричек в коротких белых халатиках.

Лето. Все обнажены, насколько это возможно. Коленками сверкают, на радость моему мужу.

− Ты зачем пришел? – спрашиваю, как можно равнодушнее.

− Ну как… вот, вещи тебе привез, фрукты там… Извини, что так получилось.

− Извини?! Из−за того, что ты не смог оторваться от своего чертового футбола, умерла твоя дочь!

− Да, я виноват, но это все обстоятельства. Ты сама виновата. Уехала без меня, и…

− Если бы я не уехала, тебе пришлось бы принимать роды самому.

Юрка скривился, будто ему лимон в рот сунули. Брезглив. Он бесит меня все больше. Вместо того, чтобы найти слова ободрения, он упрекает и обвиняет меня.

− Я хочу развод.

− Нет, я не дам тебе развод, − говорит спокойно, уютно усаживаясь на диванчике. Я стою рядом, недоумевая. – Я не хочу лишиться прописки и квартиры, остаться без денег. Не дождешься. Через год родишь себе другого ребенка, угомонись. А не то…

− А не то, что? Убьешь меня? – да, я знаю, как он боится лишиться столичной прописки, денег, что я получила в наследство от родителей.

− Хм… не исключено, − усмехается. Потом цепляет на смазливое лицо добрую улыбку, но не живую. – Ну что ты, малыш? Я же пошутил.

Не пошутил. Я его боюсь, он так и сделает, если стану добиваться развода. Ладно, я подожду. Он успокоится, потеряет бдительность, и тогда я разведусь. Вот только постель с ним больше делить не собираюсь. И детей от него рожать тоже.

Я найду достойного мужчину, который станет отцом моих будущих детей…

В тот же день привезли роженицу, положили ее в мою палату. Я думала меня выпишут, раз ребеночка нет, но не отпустили, сказали, надо понаблюдать. Да и домой не хотелось. Вернусь домой и сразу буду работу искать. Я ушла в декрет из аудиторской фирмы, там мое место наверняка занято, и меня не возьмут.

Познакомилась с соседкой. У нее родилась девочка, когда приносили кормить, я выходила из палаты и бродила по коридорам. Но на второй день ребенка оставили возле матери. Соседку это взбесило, она вызвала в палату врача и стала скандалить.

− Заберите ее, мне нужно отдохнуть, а она орет постоянно, − топала ножкой Полина, хотя это неправда, малышка капризничала лишь иногда. – И кормите ее смесями, мой муж все принес по списку. Я свою грудь портить не стану!

− А зря, − мягко говорит Вера Сергеевна, − ребеночек должен быть со своей мамочкой и питаться материнским молоком, тогда и болеть будет реже. Сегодня так и быть, на ночь заберем, покормим, а утром принесем обратно. У нас свои правила – мамочка сама ухаживает за малышом, привыкает это делать. Если есть какие трудности, мы поможем.

Девочку унесли, но Полина все не успокаивалась, ворчала. Я не выдержала и высказала, поддержала врача.

− Да вот еще! Не буду кормить, грудь отвиснет, кому я тогда нужна стану? – удивленно смотрит на меня.

− Мужу. Он приходит в день по два раза, не то, что мой. Раз пришел за два дня, и больше не придет.

− И правильно, чего здесь маячить−то, домой скоро. Спать давай.

Мне кололи успокоительное, только из−за лекарств я держалась. Мысли были затуманены немного, даже будто заморожены. Реальность воспринималась не так жутко. И постоянно спать хотелось.

Утром, после завтрака я снова заснула. Проснулась оттого, что плакал ребенок. Сердце сразу встрепенулось, я подскочила на кровати. Малышка лежала в прозрачной люльке, и так громко кричала, что я не выдержала и подошла.

− Ну что ты, маленькая? – сначала просто разговариваю ласково и качаю люльку, но девочка не унимается.