И казалось, что этот шум действовал
успокаивающе на расшатанную психику
несчастных обитателей машинного зала.
Впрочем, здесь тоже царило уныние,
но какое-то спокойное и смиренное.
Бывало, что истерики из «умных»
забегали в машинный зал и орали так,
что мигал красный индикатор шума.
Но именно здесь они быстро успокаивались,
им становилось легче – спадала тяжесть,
и массовая истерия на время отступала.
Открытие произошло неожиданно.
Однажды Сэксим, не сумев выдержать
очередного жуткого ора всеобщей истерии
в своем, мужском, отделении,
забежал в машинный зал и там,
закрыв глаза и заткнув уши,
стал мычать и гудеть, чтобы не слышать
доносящийся снаружи рев истериков.
Он и сам не понял, как его гудение
совпало – словно бы попало в резонанс —
с ровным гудением самой машины
и стало словно бы единым звучанием.
В какой-то момент он даже перестал
слышать доносящиеся снаружи крики,
а само его тело стало вибрировать
под незаметную вибрацию машины.
Он даже потерял чувство времени,
а когда очнулся – почувствовал в себе
спокойствие и отрешенность – такие,
что его уже не беспокоили и не угнетали
продолжающиеся крики истериков.
Словно бы какая-то сила вошла в него
и зарядила уверенностью и спокойствием.
Под новую истерику Сэксим повторил
свой эксперимент – и снова успешно.
Он думал было сохранить в тайне
свое открытие, но это оказалось невозможным.
И вот уже и другие «умные» стали
вместе с ним «заряжаться» от машины.
А вскоре по предложению Артохи
выработался ритуал «утренней зарядки».
Когда все выстраивались напротив машины
и начинали гудеть с ней в такт,
постепенно напрягаясь все сильнее
и впадая как бы в некий транс.
И действительно: на предельной высоте
при всеобщем синхронном гудении
его сила достигала такой степени,
что начинал мигать индикатор шума.
Артоха под это дело вскоре разработал
целую культово-мистическую теорию:
что так они не только защищаются
и заряжаются от гудения машины,
но и она подпитывается незримо
их совместной энергией, которая
только внешне выражается гудением,
а невидимо перетекает из их душ
в недра самой спасительной машины.
И, мол, она не будет работать как надо,
если ее постоянно не подпитывать энергией.
А красный индикатор как раз и показывает,
когда вместе с их гудением и шумом
машина достаточно от них заряжается.
Так после периода ужасов и истерик
вокруг машины стал складываться
самый настоящий культ, призванный
поддерживать жизнь в бомбоубежище.
Есть попавшие туда «подземельцы» —
это название придумал Артоха —
и есть спасительная всемогущая Машина,
которая, заряжаясь от подземельцев,
сама обеспечивает им жизнь и избавляет
от всех возникающих ужасов и истерик.
Машина стала восприниматься как нечто
разумное, живое, требовательное и всемогущее,
что в силах продлить их подземельную жизнь,
но при желании может ее и погубить.
Эта грозная и спасительная Машина —
теперь уже надо писать с большой буквы —
как некое таинственное божество
стала требовать поклонения и жертв.
Кроме утренних были введены и вечерние зарядки,
но и этого новому божеству было мало.
Поскольку красный индикатор реагировал
не только на шум и гудение, но и на крик,
то в машинном зале кого-то из рабов
начали специально жестоко мучить,
чтобы он или она своими криками
поддерживали и подпитывали энергию Машины.
Так совершался своеобразный обряд
пыточного жертвоприношения для Машины.
Этот обряд совершался в конце недели,
когда на электронном табло под индикатором
