* * *
Самолет оторвался от единственной взлетной полосы аэропорта Донгола и взял курс на северо-запад. Стреловидная тень бежала по ухабистой равнине, волнуясь, как флаг.
Скоро Алексеич увидел колонны, те колонны, что они строили эти полгода, а до них строил кто-то еще. Непроизвольно взгляд искал среди моря каменных столбов те, что воздвигла их бригада, но все они казались одинаковыми. Самолет набирал высоту, и новые полчища колонн выступали из-за горизонта, батальон за батальоном. Иногда между ними мелькала россыпь бытовок или кучи мусора, но и они казались одинаковыми, обезличенными.
Алексеич заметил, что по краю стройки колонны были тоньше, но чем глубже в каменные рощи, тем мощнее были составляющие их колонны.
Пятна образовывали какой-то рисунок.
– Гляди, – Алексеич отстранился от иллюминатора, чтобы Пашка мог видеть раскинувшийся под ними ландшафт.
Тень самолета и отдельные колонны стали неразличимы. Они сливались друг с другом, превратившись в потоки желтого, светло-серого, красноватого узора, уходящего в дымку горизонта.
– Ни хрена себе, – Пашка словно впервые понял, что значат сотни километров стройки, о которых говорили на ломанном английском водители грузовиков.
– Радиолокационная станция? – усмехнулся Алексеич. – Сваи?
– Я сразу говорил, что не сваи, – ощетинился Пашка.
Пассажир, сидевший через проход справа от них, вдруг наклонился в сторону Пашки и сказал разборчиво:
– Это Stoneface. Сто-ун-фейс.
Алексеич с Пашкой глянули на него. Пассажир был молод, хорошо одет, лицо его окаймляла аккуратная борода, развязанный галстук и поднятый воротник придавали ему отдаленное сходство с принцем. Он был улыбчив и смотрел чуть свысока.
Stoneface. Слово, которым молодой обозначил их стройку, не вызвало у Алексеича никаких ассоциаций. Полгода они провели без интернета и газет, их единственной связью с внешним миром были водители большегрузов и арабское телевидение.
– Stoneface, – повторил этот третий как бы сам себе, глядя мимо Пашки в иллюминатор. – Вы строили его?
– Строили, – сухо ответил Пашка.
– Великолепно, – сказал незнакомец. – Но вряд ли вы понимали, что строите. Общая картина видна только из космоса.
Он протянул Пашке журнал, на обложке которого было это слово – Stoneface.
– И че это? – спросил Пашка брезгливо.
– Дословно – каменное лицо. Вот, – молодой перелистнул несколько страниц. – Взгляните. Это фото со спутника. Сделано две недели назад.
На развороте журнала была фотография северной части африканского континента, где к западу от Нила светилось бледно-желтое лицо ребенка двух или трех лет, с ямочками на щеках, с белобрысой челкой, пухлого, сощуренного, с ехидной улыбкой на губах и маленьким, еле заметным носом.
Эта гигантская татуировка у изголовья африканского континента состояла из мельчайших пикселей, которыми и были те самые колонны, что строили вахтовики. Бригада Алексеича работала где-то в районе подбородка.
Лицо ребенка, размером с половину континента…
