– Что скажете? – спросил меня Фокса, как бы резюмируя все, что чувствовали остальные.
Я неопределенно повел плечом, хотя в глубине души этот вопрос мне польстил.
– Ничего не скажу. Ровным счетом ничего.
– Но ведь вы осматривали место преступления…
– Я просто смотрел. И все, – кивнул я отстраненно и почти рассеянно. – И ничего более.
– Однако ты был Шерлоком Холмсом, – не без ехидства заметил Малерба.
Я обернулся к нему. Губы его раздвинулись в улыбке, адресованной всем присутствующим, но глаза были серьезны. И в них я заметил любопытство, никогда прежде мной невиданное. «И ты, Брут?» – подумал я. И он тоже, хоть и пытается выдать это за шутку, попал под воздействие этой иллюзии.
– Что за чушь! – рассмеялся я. – Сыграть персонажа и стать им – разные вещи. Я всего лишь актер. И к тому же бывший.
– Но что-то же вы приметили, а? – вмешался Фокса. – Достаточно, чтобы появилось мнение.
– Говорю же, нет у меня никакого мнения.
– Вы сказали, что выучили наизусть романы и рассказы о Шерлоке Холмсе. А двадцать четыре рассказа – о преступлениях.
– Двадцать семь, – поправил я.
Испанец победно оглядел публику, как бы в доказательство своей правоты.
– Это нелепо.
– Не вполне, – вмешался Малерба, которого все происходящее словно бы забавляло. – Сэм Голдвин, продюсер нескольких твоих картин, сказал мне как-то, что никто на его памяти не сливался так полно со своими персонажами. Уверял, что, если бы Бэзил играл Отелло, он в конце концов по-настоящему задушил бы актрису, игравшую Дездемону. И мне кажется…
– Сейчас не время, Пьетро, – прервал я его.
– Время или не время, однако Голдвин сказал именно так.
Наступило неловкое молчание, прерванное доктором Карабином:
– Во всяком случае, кто-то должен поговорить с Веспер Дандас. Провести небольшое расследование, как вы считаете? Чтобы предоставить полиции Корфу побольше фактов.
– И кто же за это возьмется? – раздраженно сказал Малерба, жуя сигару.
– Вот уж не знаю. Разумеется, могу и я. Как-никак я врач. Но раз уж все мы вовлечены в это дело, давайте соберем нечто вроде комиссии. – Он перевел взгляд на хозяйку. – Чтобы хоть немного облегчить бремя, выпавшее на долю мадам Ауслендер.
– Мне кажется, она прекрасно справится сама, – проворчал Малерба.
– Разумеется, я справлюсь. Но, кроме того, я должна заботиться о прочих своих постояльцах. Никто с меня этих обязанностей не снимет. Так что доктор прав. Я была бы благодарна вам, господа, за помощь.
– Ни слова больше! – торжественно провозгласил Фокса. – Рассчитывайте на нас!
– Спасибо.
Я уже стоял у двери спиной к ним. Под гул прибоя задумчиво рассматривал порог, откинутый в сторону стул и туфли Эдит. Моя длинная тонкая тень ложилась на песок, как в титрах какого-нибудь фильма рядом с тенью Брюса Элфинстоуна, под ту зловещую музыку, что заставляла вспомнить о таящемся во мраке Наполеоне преступного мира.
В необычном, подумал – или, вернее, вспомнил я, – заключено мало тайны. Обыденность – вот что по-настоящему ошеломляет нас.
В этот миг я отдал бы полжизни – или сколько там у меня ее оставалось – за стакан с виски на три пальца.
Дичь поднята, Ватсон, сказал я себе. Поднята дичь.
И этот остров начинает мне очень нравиться.
