Никакого усталого, пожилого человека перед ним не было. За столом сидел прежний, вполне моложавый мужик, на вид никак не старше Лешки, и смотрел на Лешку и Татьяну холодноватыми глазами теплого цвета.
– Это кусочек из одной повестушки мало кому известного автора, – ровным, слегка отсутствующим тоном, каким читают лекции, сообщил их гость, – Я видел, как вы смотрите на Леню, как гладите его – это не первый кот у вас, вы уже теряли такого зверя. Я сам проходил через это и мне это видно… И я привел вам по памяти маленький кусочек хоть и не бог весть какого, но писателя – того, кто умеет нажимать на нужные клавиши, – и… У вас, Таня, глаза на мокром месте. Теперь вы поняли, что такое – эти клавиши, и что я имел в виду?
– Поняла, – помолчав, почти таким же ровным тоном сказала Татьяна. – Но на эту «клавишу» сейчас нажали вы.
– Чуть-чуть, – кивнул Федя, – и чужим пальцем.
– Да, – сказала Татьяна. – За неимением своих. Прошу прощения, я вас оставлю, у меня есть дела по хозяйству, – она встала из-за стола и вышла из гостиной, по пути погладив Леню по загривку.
– Значит, ты за пару деньков сделай… Ну, что я сказал, с девчонкой и взглядом фотографа. Ну, это пустяки – один два абзаца, больше не надо. А надо кое-что посерьезнее. У тебя дивный кусок – ретроспективный, воспоминания героя о том, как он познакомился с женой… Ну, сначала ее сестра, перепихон с ней, а потом случайно видит откуда-то приехавшую Ксюшу и… все такое. Но весь этот кусок у тебя дальше – никак не работает на сюжет, вообще обрывается и… никуда не ведет. А должен вести, должен сработать.
– Как? – спросил Лешка.
– Очень просто. Сейчас объясню – на пальцах и… Ты поймешь. – он усмехнулся, – уже на своих. Смотри, у тебя жена героя узнает про его измену чисто случайно – заглянув в чат на его компе. Это неправильно, Леша. То есть в жизни такое, конечно, запросто может случиться, но не в романе.
– А что ты предлагаешь? – медленно проговорил Лешка, поглядев на него как-то… странновато
– А очень просто. Он, упоенный этой встречей с девчонкой, вываливает все сестре жены – он же думает, что они с ней друзья, и все прошлое быльем поросло. А вот она уже – его жене.
– Она же хороший человек, – помолчав, сказал Лешка. – Зачем ей это?..
– Конечно, хороший, Леша. Но ты вспомни эту историю из прошлого, свою ретроспекцию – герой сначала трахается два дня и две ночи с этой сестрой и даже делает ей предложение. А потом трах-бах, и женится на… своей жене – ее сестре. Причем, если его жена – никакая не… ну, не вамп, не, как ты пишешь про ее сестру, «первая красотка Москвы», то та… Она, Леша, привыкла, что у нее на хвосте всегда гроздь кавалеров, и это она всегда сама выбирает, кого – на вечерок в кабаке сегодня, кого – на перепихон, на ночку, а кого – в мужья. И тут ей жизнь преподносит такой сюрприз, такой щелчок по носу… Как она может такое забыть? И потому: Помнишь, что я тебе говорила много лет назад про него? Так вот теперь, когда тебе т а к плохо, он дерет какую-то молоденькую телку…
– Через двадцать пять лет? Вот так ударить? Когда ее сестра уже при смерти? – глухо спросил Лешка.
– Да хоть через сто двадцать пять. Ты помнишь сказку про лягушку и скорпиона? Скорпион понимает, что не надо жалить, что он сам тогда потонет, но… Бьет своим жалом. Не потому что он плохой, а потому что он так устроен. Он не может иначе. Вот и она – так же. Она потом может за голову в ужасе схватиться, типа «что же я наделала»… Ты, кстати, так и сделай. Но
