В двух словах, не упоминая о Синти, он пояснил Глэдис причину своего визита. За все время, пока детектив говорил, она не произнесла ни слова. Затем она предложила ему присесть и выпить чаю, но от обоих предложений мужчина отказался. Женщина явно старалась быть внимательной. В какой-то момент Джиму даже показалось, что она флиртует с ним. Но внезапно аналитик произнесла фразу, которая разом смела все мысли из его головы.
– Я знаю, что с вашей супругой произошло несчастье, – она указала на лежащую на столике газету. – И я рада, что вы сами пришли ко мне, мистер Никсон.
– Простите… – Джим лихорадочно подбирал в голове фразу, способную вернуть разговор в нужное русло.
– Прямо сейчас вы убеждены, что вокруг вас нет никого, кто мог бы понять ваши чувства, – продолжила Виннер. – Но поверьте мне, это не так.
– Мисс Виннер, – как можно более спокойно проговорил детектив. – Жаль вас разочаровывать, но я не за консультацией к вам пришел. Я расследую убийство. И от сведений, которыми вы располагаете, зависит то, насколько быстро я разыщу виновного.
– Я и не думала говорить с вами в таком ключе, – Глэдис отстранилась от письменного стола и навалилась на спинку кресла. – За это мои пациенты платят пятьдесят долларов в час. Хотя большинство из них и вовсе не нуждаются в моей помощи, в отличие от вас.
Ее поза, интонации и то, какую тему она затронула, все это раздражало Джима. Однако он, не подавая вида, продолжил:
– Мой напарник уже допросил опекунов Ники Уилсон. Но они не знают, где в данный момент находится девушка. Возможно вы в курсе?
– Знаете, когда мне было одиннадцать, – перебила его женщина, – я потеряла обоих родителей. Они погибли в результате несчастного случая.
– Сочувствую, – процедил Никсон. – Но вы не ответили на мой вопрос.
– Поверьте, Джим, каждый человек рано или поздно проходит через это, – Глэдис будто не слышала его. – Все люди смертны. А те, кто нам дороже остальных, кажется, всегда уходят до срока. Так что мне известно, что происходит с вами сейчас.
– Да, бросьте! – криво усмехнулся детектив. – Вы ничего не знаете.
Пустыми глазами он смотрел на собеседницу.
– Ну, кое-что я все же знаю, – самоуверенно возразила психоаналитик. Ее тон был серьезен и холоден. – Например, что вы, Никсон, по натуре своей очень сильный человек.
– Да неужели?! – с издевкой спросил Джим.
Он обрел твердое намерение уйти прочь, а женщина, игнорируя его комментарий, продолжила:
– И, как у любого сильного человека, слабостей у вас немного, – она оторвала свой взгляд от детектива, отошла от стола и, скрестив руки на груди, расположилась у окна. – Но вся проблема в том, что чем меньше у человека слабостей, тем сильнее они влияют на эмоциональное состояние.
Глэдис бросила на детектива тяжелый взгляд. В один миг он почувствовал, как остатки сил покинули его. Джим ощущал себя провинившимся ребенком, уличенным в своем проступке. Обрывки незаконченных фраз, мыслей, оправданий лихорадочно метались в его голове.
– Я должен найти убийцу, – полушепотом проговорил он, не столько для Глэдис, сколько для самого себя.
– А дальше что? – женщина обрушила свой вопрос как лавину, явно намереваясь раздавить и без того полуживого детектива.
– Не знаю, – стиснув зубы, ответил Джим.
Он старался не смотреть на психоаналитика.
– Да ладно, Джим? – женщина перешла на неформальный тон, что не сулило Никсону ничего хорошего. – Я знаю этот взгляд. У меня десятилетняя практика работы с суицидальными подростками. Скажи, тебе в самом деле так хочется расстаться с жизнью?
