Он взял её фотографию с тумбочки и с его глаз потекли слёзы. В одно мгновение весь мир рухнул, оставляя лишь пепел воспоминаний.
На эмоциях он зашёл на кухню, взял кухонный нож и всадил его себе в живот, пытаясь свести счёты с жизнью. Почувствовав нестерпимую боль от удара, он выронил нож и лёг на пол, облокотившись на кухонный гарнитур. Джон ощутил некоторое жжение на месте раны, сопровождающееся бегающими мурашками по его коже. Подняв рубаху, он увидел, что поражённая плоть невероятно быстро затянулась, не оставляя на себе никаких следов. Кровь, оставленная на его руке после удара, начала исчезать на глазах. Она впитывалась в кожу, будто через губку.
«Наверно, надо позвонить доктору Хэйну… Сообщить ему обо всём этом ужасе… Но что со мной будет? Явно, они не предпримут ничего хорошего по отношению ко мне… Поместят в клетку, как животное, и будут ставить опыты, которые приведут к ещё большим смертям! Мне нужно скрыться… Точно! Я куда-нибудь убегу!» – подумал Джон, размышляя над произошедшим. Недоверие, смешанное с шоком от ситуации, сделало из него пугливого отшельника, пытающегося разузнать немногое о странностях прошлой ночи.
Тем временем доктор Хэйн не сидел без дела. Трансплантация клеток уже на первых этапах оказалась крайне действенной, и ему не терпелось снова приступить к работе. Его безрезультатно зазывали на пресс-конференции касающиеся недавнего открытия. Он отказывался или же просто не отвечал. В голове Хэйна сидела навязчивая мысль о том, что он может спасти человеческие жизни.
Не дожидаясь признания безопасности эксперимента, учёные всего мира подхватили на вооружение результаты исследований доктора Хэйна. Многие хотели снискать славы и признания, многие жадно использовали результаты, дабы обогатиться. Кроме того, слишком большое количество жизней зависело от своевременной операции.
Тьма из репортёров, поджидавших Хэйна у научного центра, вынуждала его каждый раз выбегать через чёрный вход и мигом бежать до машины без оглядки. В этот раз всё прошло удачно и его никто не заметил. Сидя в машине, он с облегчением вздохнул и вставил ключ в замок зажигания. Старый мотор немного покряхтел и через секунду завёлся.
Хэйн включил радио и начал движение по трассе, что вела к его дому. От зажигательной песни на радио его плечи стали невольно двигаться в такт музыке.
Он подумал:
«А ведь отличная песня!.. Интересно, что же жена на приготовила на ужин… После таких изнурительных исследований я готов кабана съесть!»
Глядя по сторонам, Хэйн видел множественные деревья, окутанные полуночной тьмой.
«И что этим репортёрам дома не сидится? У нас важное исследование, а они только отвлекают! Было бы лучше, если бы они все разом обленились и не пришли на работу… Это ведь надо так докапываться до людей! Как у них самих только терпения хватает?» – размышлял Хэйн с неприязненным лицом по дороге домой.
Джонатан Кроувелл собрал небольшую сумку с вещами и стремглав выбежал из квартиры. В скором времени он спустился по лестничной клетке и встал у подъезда многоэтажного серого дома в недоумении.
Перед его взором были длинные улицы, по бокам которых стояли в ряд будничные здания, своей незыблемостью и примитивной скукой напоминавшие каменных истуканов. Лёгкий химический туман стоял над городом, обвивая своей пеленой заспанный квартал высоток. Никого уже не удивляло следствие непрекращающейся работы заводов и фабрик, бесконтрольно загрязняющих атмосферу.
