«Логика в этом есть, правда, какая-то инфантильная» – подумал Белов.
– Каким образом вам удалось ликвидировать преступность? Насколько я знаю, это был недостижимый идеал человечества во все времена, – спросил он.
Майк увидел, как на лице Горифлая промелькнуло не то беспокойство, не то нетерпение. Впрочем, серая кожа легко вводила в заблуждение.
Моро заулыбался.
– Мой друг, давайте сделаем так, – мягко сказал он. – На некоторые вопросы вы сами постепенно откроете ответы, а я скромно умолчу о том, потому что однозначные и краткие объяснения сложных явлений могут исказить их суть. Но все же замечу: в мировом социуме существуют тенденции, источники которых мы не всегда в силах обнаружить. Однако мы можем сознательно ускорять проявление этих тенденций своими решениями и действиями, какими бы они ни казались нелепыми, и даже опасными, с точки зрения устаревшей морали. – Он развел руками и вздохнул. – Не думайте, что мы идеальны. Порок принимает различные формы, и стоит ослабить внимание – как он тут же вылезает наружу, словно сорняки в огороде.
Пока они беседовали, автобус миновал длинный склон и неспешно скатился с грунтовки на узкое черное шоссе, стиснутое желтыми сухими полями, повернул к виднеющемуся на горизонте мегаполису. Майк вглядывался в силуэты высоких прямоугольных зданий, рваными зубьями уходившими в низкое серое небо, и пытался уловить в них тень былого. Все выглядело достаточно обыденным: никаких поражающих воображение футуристических линий и очертаний, которыми изобиловали города будущего в фантастических книжках его времени.
– Наша столица, – Моро показал рукой вперед, и в голосе куратора появились нотки гордости. – Город Центральный. Средоточие жизни. Настоящий рай, как сказали бы в вашу эпоху, – улыбнулся он.
Белов подумал, что если все люди в этом времени похожи складом ума на Горифлая, то с катастрофой можно было бы смириться, принять ее как данность, только бы не… К мозгу словно прикоснулись раскаленным железом. Боль утраты жгла невыносимо. Майк отвернулся к окну, пытаясь справиться с приступом отчаяния. «Мне все равно придется с этим смириться и как-то жить. Даже без Крисси. Только какой смысл!» – с горечью думал он.
На шоссе тем временем появились машины. Чтобы отвлечься, Белов стал рассматривать их. Формы автомобилей почти не отличались от привычных, разве что, более угловатые, они оставляли ощущение незавершенности.
Перед въездом в город их автобус свернул на кольцевую дорогу и начал притормаживать, перестраиваясь в другой ряд.
– Что там? – спросил Моро шофера.
Тот повернулся к ним.
– Маленькая техническая заминка, все в порядке! – весело булькнул он, и Майк понял, что эта манера говорить не индивидуальная особенность Горифлая. Видимо, изменилось произношение в самом языке.
Они проехали немного вперед, и Белов разглядел, что вызвало затор. Между полос движения стоял пассажирский автобус, точь-в-точь как их, только белого цвета с желтой полосой посередине. Открылась водительская дверь, и на асфальт, осторожно нащупывая руками скобу, а ногой – ступеньку, спиной вперед, спустился темно-серый водитель в цветастом жакете. Он повернулся, и Белов увидел на его лице плотные черные очки. В руке водителя мелькнула раздвижная трость. Ощупывая ею дорогу, он прошел к заднему колесу своего автобуса и остановился. Несколько пассажиров, разных оттенков серости, окружили его.
