Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том I - страница 10

Другой, не менее релевантный вопрос, непосредственно примыкающий к первому: где разворачиваются сновидения? Мы ложимся спать, «обнуляем» сенсорику, потом сенсорика опять активируется, выбрасывая и простирая некоторый «внешний мир». Между двумя этими событиями есть момент полной темноты, бездны, отделяющий бодрствование от сновидения, но когда приходит сновидение, мы снова «слышим» и «видим». Откуда берется мир, который нам снится? Ведь в этом сновидном мире тоже есть место, куда можно вытянуть руку или спрыгнуть с обрыва. Где этот мир находится? Мы просыпаемся и засыпаем в своей комнате, но в сновидении ходим по какой-то другой комнате, хотя само Место, где разворачивается представление, куда ставится (вставляется) эта или другая комната – одно и то же, и оно дается изначально в эмпирике. Сенсорика осуществляет презентацию нашего «внутреннего» мира, как «внешнего». Так, рисуя по-представлению, а не с натуры, в сенсорику выносится и набрасывается на лист бумаги некоторый образ, взятый из «внутреннего мира».

Эволютивно, сенсорика есть более поздний и более продвинутый дар по отношению к эмпирике. Сенсорика была той радикальной инновацией, что вывела жизнь на иной качественный уровень. По данным биологии, в далеком прошлом все живые организмы были подобны плесени или водорослям. Жизнеобеспечение осуществлялось благодаря примитивным эмпирическим (биохимическим) датчикам. Лишь много миллионов лет спустя появилась нервная система и, вместе с ней, первые глаза и уши. Но и сейчас, в настоящий момент вокруг нас есть множество живых существ, не имеющих сенсорики. Например, мир флоры. Когда мы депривируем свою сенсорику, мы погружаемся в реальность растительного мира, где нет органов восприятия для отображения «внешнего мира». Эволютивный скачок, который произошел в истории, разделил живой мир на две ветви. Одни организмы ограничились эмпирическим (растительным) существованием, другие посредством сенсорики выдвинули и развернули «внешний мир» перед собой в объект. Причем отсутствие сенсорики не мешает растениям жить так, словно бы они имели «внешний мир» в наличии. Дерево тянется к солнцу и располагает себя в пространстве так, словно оно «видит» солнце и окружающие объекты. Вьюнок способен «увидеть» забор, отстоящий на расстоянии метра, и потянуться к этому забору.

Каким же образом вьюнок «видит» забор? Не иначе, как «видит внутри себя»! Он переживает реальность внутри – и солнце, и забор даны растению внутри, как определенный, если так можно выразиться, «тонус бытия», то есть «напряжение» или «натяжение» пространства. Само растение и есть то безмолвное место действия, место бытия, где разворачивается жизнь, где жизнь не переживается, а, если так можно выразиться, перво-живется (сам термин переживание описывает скорее уже реакцию на собственную сенсорику, как повторное пережевывание того, что было ранее представлено сенсорикой). Поскольку растение не полагается на сенсорику, оно, подобно слепому человеку, развивает свои эмпирические способности до высочайшего уровня. И наоборот, животные, будучи обладателями сенсорики, используют ее как свой жизненный ресурс, частично отказываясь от возможностей эмпирики. Как следствие, эмпирика постепенно атрофируется. Но она не просто деградирует, отмирая, она изменяется, превращается в психику, предоставляя Место для какого-то иного бытия. «Внутреннее пространство» эмпирики заполняется другого рода процессами.