Итак, исток Типологии находится в категории индивидуального, в слабо-универсальном – в игре в кого-то. Игра в кого-то есть экзистенциально-вертикальное событие, болезненно заинтересованная примерка костюма на себя. Взрослея и продвигаясь по миру, мы продолжаем в кого-то играть: в Сократа, в Рамакришну, в Христа (как играл Св. Франциск), в Ван Гога или Леонардо да Винчи за мольбертом… Игра ненароком продолжается всю жизнь, потому что когда мы смотрим на картины Леонардо, мы хотим сделать что-то похожее, проникнуть в ту тайну, в которую он проник. Мы влюбляемся в Леонардо, начинаем одевать его костюм на себя. Или влюбляемся в «Подсолнухи» Ван Гога, берем этюдник, едем в поле и начинаем со страстью рисовать этюд, набрасываясь на холст. Типология продолжает игру в кого-то, пытаясь сделать эту игру сознательной. Понимая, что мы не можем вообще уйти от всяких универсумов и стать полноценными индивидуальностями, бессмертными уникальными событиями, мы вынуждены согласиться, что эта игра в кого-то будет продолжаться, хотим мы этого или нет.
Типология, приглашая нас в свою театральную костюмерную, предлагает нам выделить то слабо-универсальное, которое наиболее нам подходит, соответствует, чтобы не играть в чужих героев, не мерять костюмы Штирлица или Чингачгука, которые все равно не подойдут, поскольку на примерку уходят годы. Поэтому Типология – это не прекращение игры. Это сознательная игра в кого-то, в кого нужно играть для того, чтобы что-то понять. Кого нужно копировать для того, чтобы научиться рисовать. Кого нужно читать, чтобы научиться мыслить. Это не поспешное и грубое преодоление слабо-универсального, а сознательное ему подчинение для того, чтобы его преодолеть. В основе Типологии лежит горизонталь, и все костюмы изначально вывешены по горизонтали, на одной перекладине. Но когда мы примеряем костюм индейца, мы примеряем его на себя и взламываем, тем самым, горизонталь, получая горизонтально-вертикальное пересечение. Это состояние активной заинтересованности, а не просто бесстрастного различения. Мы пытаемся самореализоваться через этот костюм, понимая, что мы и есть этот самый Шерлок Холмс, что наша идея жизни – быть такими, как он. Таким образом, само намерение сыграть в кого-то – вертикально, набор ролей – горизонтален.
Остается вспомнить в заключении, что наши «костюмы» соотносятся с понятием архетипа. Выбирая себе костюм, мы, тем самым, признаем свое ограничение этим костюмом, мы принимаем факт несвободы вследствие обусловленности архетипом. Типология рассматривает этот факт, как своего рода архетипическое заблуждение. Не отрицая наличие такового заблуждения, мы предлагаем откинуть все прочие заблуждения и все обусловленности и отождествиться с архетипическим заблуждением, как бы сыграть свою партию или принять роль в этом магическом вселенском театре – ту роль, которая будет не очередной в этой бесконечной вертикали, но последней и финальной.
III. Что мы типируем? Философия и психология
Традиционно, Типология рассматривается, как область психологии: поскольку Типология изучает психическую конфигурацию, психика служит основной территорией для исследования и в том и в другом случае. Что представляет собой психология, как раздел науки? Психологию, как научную дисциплину, в общем и целом интересуют принципы обусловленности человека. Можно называть эти обусловленности программами, способами защиты или психологическими конфигурациями, – главным здесь будет то, что психология всегда апеллирует к прошлому человека, не ограничиваясь исключительно актуальным настоящим. Однако, человек живет фактически в актуальном настоящем, он всегда дан нам целостно в текущий момент его жизни, присутствуя здесь и сейчас. В актуальном настоящем, как на чистом листе бумаги, нет никакой обусловленности прошлым. Игнорируя этот факт, психология опирается на детерминистический принцип, она описывает настоящее, как следствие каких-то прошлых событий (в Индии это называется «карма»).
