Нулевую позицию легче всего описать через метафору общественной столовой или общественного мира. Ключевое слово «общественный» означает, что подразумевается некоторое априорное место, некоторый мир, где мухи, мыши, люди имеют изначально одинаковый статус. В этом мире для всех выполняются одни и те же законы, действуют общие для всех силы, не различающие вид или статус. Все массы изначально равны перед силой гравитации, и все тела одинаково подвержены развитию злокачественной опухоли. Общественный мир нулевой позиции – это безжалостный по своей природе мир, которому наплевать на наши человеческие ценности. Однако у нас, в нашем человеческом мире, есть ценности, есть своя шкала, иерархия, есть статусы… И нам очень хотелось бы, чтобы эти ценности оставались таковыми в общественном мире, на каком-то вселенском уровне, – иначе они просто девальвируются, как нечто искусственно созданное, выдуманное.
Можно проиллюстрировать описываемую ситуацию сценой из кинофильма, где показаны похороны знатной персоны, аристократа (графа или князя). Пока сам покойник, одетый в лучшие, дорогие костюмы, лежит в открытом для прощания публики гробу, рядом стоит лакей и отгоняет от трупа мух. Этот посредник, привратник поставлен для того, чтобы продолжать поддерживать статус знатной персоны, хоть и покойной, – длить некоторую социальную фикцию. Ведь муха позорит, то есть разоблачает, уничижает статус покойного, наглядно демонстрируя его равенство перед всем сущим – муха садится на лицо трупа точно так же, как она садилась бы на любую плоть, на пот, на экскременты. Это значит, что аристократический статус виртуален, он приписан, наброшен в мире людей, не имея фактической силы в общественном мире. Вселенная в виде мух, червей, бактерий, падальщиков знать не знает и не собирается признавать тот рейтинг, тот социальный статус, те заслуги и те качества, которые присвоены покойному в окружающем социуме. Человек мог мнить себя кем угодно, он мог быть фараоном, генералом, лучшим скрипачом Лондонского оркестра, но теперь он лежит как кусок плоти, от которой привратнику приходится отгонять непонятливых мух.
Несмотря на этот пример «неудачной» персонификации, у нас (по крайней мере, у кого-то из нас) есть шанс действительно персонифицироваться на общественной позиции, обозначить наше представительство в сущем, выставить своего агента так, чтобы его достоинство, вес и ценность получили бы общее признание. Ведь мы, осознавая это или нет, изначально персонифицируемся в нулевую позицию с тем расчетом, что муха или медведь поймут, что мы – не хвосты собачьи. Что мы – не такие же куски мяса, как все, что мы чего-то стоим. Убедить в этом муху значит достичь какого-то эволютивно продвинутого уровня персонификации, достичь качественных успехов на общественной позиции.
Как правило, мы начинаем персонифицироваться с простого – надеваем перед выходом в театр костюм для того, чтобы мир признал за нами некоторый статус. И чем выше мы ценим свое достоинство, тем дороже и элегантнее костюм мы пытаемся одеть. Но конечная цель персонификации – достичь такого уровня, чтобы не только социум, но мухи и медведи тоже начали бы замечать наше достоинство. Причем понятно, что отличать (от общей массы) они нас станут не по костюму, а по какому-то другому признаку – по нашему реальному весу. Мы должны достичь такого уровня персонификации, чтобы, условно говоря, сила гравитации поступала с нами не как с мусором, летящим вниз с девятого этажа, но как с хрупким предметом, на котором стоит знак качества и который нельзя ронять… Иными словами, мы должны стать Буддой…
