Ланкарт стремительно похромал прочь из трактира.
– Я не знаю, что на него нашло. Он обычно себя так не ведет. Уже много столетий ничего подобного не было.
Бэстифар откашлялся и отер рот рукой. На ладони остались черные следы.
– Кажется, я вызываю у него… ностальгию, – кривясь от боли, сказал Бэстифар и с трудом поднялся на ноги. Все взгляды деревенских жителей были устремлены на него. – Ты не переживай. У меня… талант быть для кого-то занозой в мягком месте.
Мелита покачала головой.
– Не злись на него. Просто Мальстен Ормонт натворил здесь дел. Убил одного из наших людей. Ланкарт был очень расстроен. Потом из-за Мальстена сюда явились жрецы Красного Культа, и после их прихода у нас тоже погибло несколько человек. У Ланкарта зуб на этого данталли. Он хотел, чтобы Мальстен стал частью нашей семьи, а он…
– Такой нехороший, не позволил себя убить? – усмехнулся Бэстифар, придерживая болезненное место на рубце. – Даже не знаю, кому я тут больше сочувствую. Столько вариантов.
Влас, все это время державшийся в стороне, виновато посмотрел на Мелиту.
– Ты… отведи его в хижину. Я пока приберу тут.
– Да, так будет лучше всего, – согласилась Мелита. – Некоторое время тебе лучше Ланкарту на глаза не попадаться. А я поговорю с ним.
Бэстифар кивнул.
– Прекрасно. Как раз не планировал проводить остаток дня в его обществе. У меня есть масса интересных занятий.
– Идем, – мягко улыбнулась Мелита. – Твоя самоуверенность выйдет тебе боком, если будешь продолжать в том же духе.
– А иначе меня ждет очень скучная вечность, радость моя, – осклабился Бэстифар.
Он был рад вернуться в хижину и подумать над всем, что с ним произошло за это утро. Пищи для размышления было много. Прискорбно, что Ланкарт мог подслушать, о чем он думает, но Бэстифар не отчаивался. Первые несколько часов он собирался напевать самые похабные военные песни, которые выучил при дэ’Вере. Наверняка часа через три некромант взвоет и не подумает больше наведываться в голову к неблагодарному аркалу.
Чена, Анкорда
Двадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Новости, пришедшие с другого берега Большого моря, привели Рериха VII в ужас. Колер бесславно погиб вместе со своей командой, так и не добившись первоначальной цели малагорской операции. А главной договоренностью с ним было то, что Мальстен Ормонт будет доставлен в Чену и прилюдно казнен. Пропажа Ормонта грозила Анкорде безрадостными перспективами.
Да, сейчас Малагория страдала от междоусобных войн, а мародерствующие вояки и каторжники не отказывали себе в том, чтобы поживиться ее богатствами. Пока что королевства материка были больше заняты тем, куда пристроить толпы малагорских беженцев и как не допустить беспорядков на своих территориях. Но Рерих знал, что вскоре внимание правителей вновь привлечет изначальная цель малагорской операции, а это снова бросит тень на Анкорду, ложь которой благодаря Колеру вышла наружу. Со дня Ста Костров Рерих увещевал страны Совета, что нарушитель Вальсбургской Конвенции понес наказание и был казнен вместе с воинами, в чьих душах образовался нестираемый след влияния данталли. Бенедикт Колер же обнародовал правду о том, что печально известный Мальстен Ормонт до сих пор жив и находится под протекцией малагорского царя.
Сначала Сто Костров, потом столько лет обмана. Слишком многие люди связывали эти два события со знамениями из древнего пророчества. Там это именовалось
